Грот мавританки (Густаво Адольфо Беккер) Страница 1 - Литвек

I.

Тамъ, гдѣ Альямскія пучины

Текутъ, смирясь, на днѣ долины,

На лонѣ неприступныхъ скалъ

Высокихъ башень рядъ стоялъ,

И грозный замокъ возвышался.

Туда проникнуть не рѣшался

Испанскій рыцаръ ни одинъ;

Тамъ Мавританскій властелинъ

Держался съ сильными войсками

За укрѣпленными стѣнами,

И по уступамъ черныхъ скалъ

Одинъ туманъ да змѣй вползалъ

Изъ глубины глухой долины,

Да на скалистыя вершины

Орелъ могучій прилеталъ,

И бился безпокойный валъ

О край утесовъ обнаженныхъ,

До облаковъ нагроможденныхъ.

II.

Гнѣздо невѣрныхъ раззорить

И горный замокъ покорить

Не разъ Испанцы покушались:

Напрасно взять его пытались,

И тщетно храбрые легли

На лонѣ вражеской земли…

Но ихъ безвременной кончинѣ

Еще завидуютъ понынѣ

Потомки пылкіе бойцовъ

За вѣру древнюю отцовъ.

Ужаснѣй былъ удѣлъ плѣненныхъ.

Въ одной изъ битвъ ожесточенныхъ

У замка неприступныхъ стѣнъ,

Испанскій вождь попался въ плѣнъ,

Въ борьбѣ неравной побѣжденный, —

Онъ скрытъ въ темницѣ потаенной.

Оставивъ въ страхѣ шумный бой,

Бѣжали смутною толпой

Ему подвластные вассалы.

Покинувъ роковыя скалы,

Спѣшатъ они домой принесть

О плѣнномъ господинѣ вѣсть,

Прибыть скорѣй въ свои владѣнья,

И для его освобожденья

Походъ вторичный предпринять

И выкупъ наскоро собрать.

III.

Послы съ сокровищемъ богатымъ,

Съ камнями, серебромъ и златомъ

Въ опасный снарядились путь,

Чтобъ въ замокъ отческій вернуть

Осиротѣвшему народу

Того, чью цѣнную свободу

Готовъ онъ кровію купить,

Погибнуть съ нимъ, иль вмѣстѣ жить.

И вотъ, свершились ихъ желанья:

Изъ плѣна горькаго изгнанья

Вернулся рыцарь молодой

Въ отцовскій замокъ вѣковой,

И встрѣченъ общимъ ликованьемъ.

Насталъ конецъ его страданьямъ;

Но опечаленъ и угрюмъ,

Не оставляя мрачныхъ думъ,

Онъ молчаливой тѣнью бродитъ,

Нигдѣ покоя не находитъ…

О чемъ безвѣстная печаль?

Зачѣмъ онъ пожираетъ даль

Съ высокой башни взоромъ жаднымъ?

Иль дышетъ мщеньемъ безпощаднымъ

Его пылающая грудь,

Иль онъ не въ силахъ отдохнуть

Отъ пережитаго страданья,

И острый ядъ воспоминанья

Мутитъ тоскующую кровь?

Увы! не мщенье, а любовь

Имъ овладѣла съ бурной силой:

И день, и ночь по дѣвѣ милой

Онъ изнываетъ и груститъ.

И пылкой мыслію летитъ

Въ тотъ замокъ чуждый, неприступный,

Гдѣ сталъ рабомъ любви преступной:

Среди враговъ его «она»,

И Мавританкой рождена…

IV.

Когда въ темницѣ подземельной

Томился онъ тоской смертельной

Въ разлукѣ съ близкимъ и роднымъ, —

Однажды ночью передъ нимъ,

Подобно чудному видѣнью,

Явилась молчаливой тѣнью

Алькада молодая дочь.

За нею разгоняло ночь

Горящихъ факеловъ сіянье,

И два невольника въ молчаньи

Стояли рядомъ у стѣны,

Къ плитамъ тюрьмы пригвождены,

И ожидая повелѣнья.

Окаменѣвъ отъ изумленья,

Въ нее вперилъ свой взоръ нѣмой

Испанскій плѣнникъ молодой;

Но по обычаю Востока

Густой вуаль скрывалъ отъ ока

Черты прекраснаго лица:

Изъ подъ жемчужнаго вѣнца

На кудри черныя сбѣгало

Ея густое покрывало,

И какъ серебряный туманъ

Ей обвивало стройный станъ.

И Мавританка молодая

Стояла, съ трепетомъ взирая

На чужеземнаго бойца.

Онъ плѣнникъ былъ ея отца;

Въ его тюрьму проникнуть тайно,

Его узрѣть — хотябъ случайно,

Давно хотѣлось страстно ей.

И вотъ — онъ, точно передъ ней.

V.

Въ темницѣ, какъ могила, черной, —

Надменный, мрачный, непокорный,

Съ печалью гордой на челѣ,

На голой и сырой землѣ

Лежалъ безсильно онъ, въ оковахъ;

Но взоръ очей его суровыхъ

Все тотъ-же былъ орлиный взоръ.

«Ужели смертный приговоръ» —

Онъ ей сказалъ — «они прислали

Съ тобой, и женщину избрали,

Г. А. Бекеръ Гротъ мавританки (La eue va de la Mora)