гестапо была связана с изучением содержимого сейфов этого учреждения. В подвергшемся разрушению здании полицайпрезидиума, где располагался Главный отдел гестапо в Кёнигсберге, в подвалах и на первом этаже лежали груды провалившихся туда с верхних этажей после пожара сейфов с песчано-бетонной смесью между стенок. Их содержимое относительно хорошо сохранилось, но, за редким исключением, интересные с оперативной точки зрения материалы в них отсутствовали. В нескольких сейфах были обнаружены плетки с измочаленными от долгого использования концами…

Введение

В краеведческой и исторической литературе о прошлом Калининградской области тематика предвоенной деятельности специальных служб на ее территории в обобщенном виде не отражалась. В ряде публикаций периодической печати освещались лишь ее отдельные аспекты.

История деятельности спецслужб на территории Восточной Пруссии в межвоенный период, пожалуй, не имеет аналогов. В это время здесь действовало подавляющее большинство известных иностранных разведок (английская МИ-6, Второе бюро французского Генштаба, Разведывательное управление ГШ НКО СССР, Иностранный отдел НКВД СССР и др.), не говоря уже о спецорганах Веймарской республики, нацистской Германии и Речи Посполитой — главных игроков на «поле битвы» разведок и контрразведок.

Десятки, если не сотни успешных разведывательных операций замышлялись где-то в кабинетах по Кранцераллее, 40, Генерал-Литцманштрассе, 3–7, в Кёнигсберге, польских генеральных консульствах в Данциге и Кёнигсберге. Их реализовывать приходилось многочисленным сотрудникам и агентам, разбросанным по сопредельным и отдаленным странам. Опасная и таинственная работа заставляла этих людей быть всегда настороже, чутко реагировать на изменения обстановки, контролировать свои высказывания, мысли, поступки. В случае провала им было гарантировано многолетнее тюремное заключение где-нибудь в казематах форта Легионов в Варшаве или во внутренней тюрьме кёнигсбергского полицайпрезидиума, а в худшем случае — расстрельная команда со священником, либо нож механизма по отрубанию голов «Фальбайль».

В двадцатые, а особенно тридцатые годы прошлого века на этой земле в незримых поединках сталкивались невидимые армии. Отголоски этих схваток периодически становились известны широкой публике по скупым газетным сообщениям либо отчетам судебных заседаний, но сокровенные тайны навсегда оставались в сейфах и архивах спецслужб.

Специфической особенностью деятельности любой разведки мира, в отличие, скажем, от контрразведки, является ее, если так можно выразиться, «географически-тотальный» характер, означающий, что объекты ее интереса могут находиться в самых отдаленных уголках земли. В нашем случае это означает, что, скажем, головной орган германской военной разведки на Востоке — абверштелле «Кёнигсберг» — не ограничивался проведением разведывательных операций в соседних с Восточной Пруссией странах, распространяя их на Латвию, Эстонию, СССР. Или другой пример. Несмотря на наличие в структуре внешней разведки СССР кёнигсбергской резидентуры, изучение объектов на территории Восточной Пруссии проводила и соседняя каунасская резидентура, действовавшая под прикрытием советского полпредства в Литве. И таких примеров можно привести множество.

Такая особенность, наряду с рядом других причин, повлияла на последовательность и структуру глав настоящей книги, позволяющих, на наш взгляд, не только дать характеристику ведущих нацистских спецслужб в Восточной Пруссии, но и с разной степенью детализации описать процесс их функционирования в противоборстве со службами противников.

По мере поиска материалов к настоящей книге автор столкнулся с рядом сложностей, повлиявших на то, что восстановление целостной картины предмета исследования невозможно по объективным причинам. Таких причин две.

В последнее время широкой общественности стали известны многие тайны прошлого, ранее скрытые за завесой секретности. В России, Польше, других странах было рассекречено и частично опубликовано значительное число документов о деятельности спецслужб, в том числе относящихся к предмету нашего исследования. Но они могут лишь отчасти осветить заявленную проблематику. Это первая причина.

Вторая причина, напрямую связанная с первой, заключается в противоречивом характере самой специальной деятельности. Объективно осветить тот или иной эпизод разведывательной деятельности можно только при наличии всех без исключения материалов. Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведем два примера, описанных в настоящей книге. Первый пример — проводимая весной 1941 года дезинформационная акция абвера в Восточной Пруссии по передаче советской разведке через агента-двойника сфабрикованных сведений о планирующейся переброске нескольких дивизий на Запад.

Бывшее руководство абверштелле «Кёнигсберг» считало, что успешная ее реализация позволила ввести советское командование в заблуждение относительно истинных намерений руководства Германии. Но насколько эффективно она была реализована, мы не узнаем, пока не будут представлены материалы советской стороны.

Как осуществлялась операция советской разведкой, какие решения по этой информации принимались советским командованием, был ли ознакомлен Сталин с ее содержанием? На все эти вопросы мы не получим ответа до тех пор, пока этот эпизод деятельности разведок не будет освещен с позиции советской стороны. А сейчас мы можем только строить предположения. Может быть, главный участник этой акции был вовсе не агентом-двойником, как считает бывший начальник абверштелле «Кёнигсберг» подполковник Ноцни-Гаджински, а агентом, честно сотрудничавшим с советской разведкой и предупредившим своих кураторов о характере проводимой абвером операции.

Другой характерный пример еще больше демонстрирует противоречивый характер специальной разведывательной деятельности в целом. В книге описывается эпизод, связанный с попыткой вербовки советскими разведчиками активного сотрудника абвера Рихарда Протце. Когда в процессе его изучения представителям советской внешней разведки стало известно, что он уже является агентом военной разведки (Разведуправление ГШ РККА) и после отъезда своего куратора предпринимает инициативные попытки возобновить контакт, они по каким-то соображениям отказались от своего первоначального замысла, хотя сложившиеся условия вроде бы позволяли это сделать.

Что заставило чекистскую разведку отказаться от плана завербовать Протце? Полученные агентурным путем сведения о его