Объяснение удовлетворило Президента, и он вновь обратился к Профессору.
— В общих чертах я был ознакомлен с вашим проектом. У меня сложилось впечатление, что это нечто такое… самое — самое… Пока у нас есть немного времени… Полковник, сколько минут в нашем распоряжении?
— Двадцать одна минута, сэр.
— Прекрасно. Итак, Профессор, — продолжал Президент, беря в руки бинокль, — расскажите нам… Так, во — первых, куда смотреть? Так, понятно. Полковник, что вы там разместили?
— Сэр, согласно плану испытаний, мы разместили там строения, технику и животных.
— Животных?
— Да, господин Президент, животных, — многозначительно подтвердил Полковник.
— И что же там произойдет, Профессор? Что со всем этим станет?
— Все это исчезнет, — бесстрастно сообщил тот. Профессора раздражала неспособность Президента сосредоточиться и вести речь о чем‑то одном. Тем не менее, давать пояснения главе государства было его прямой обязанностью:
— Участок радиусом в десять миль будет отброшен к истокам времен, примерно на двести пятьдесят миллионов лет назад. То, что Полковник приказал разместить там, будет стерто Временным потоком. Впрочем, вы убедитесь в этом сами. Как только в зоне прекратится обратный ход времени, защитное поле, возникшее в момент включения устройства, будет снято, и перед нами откроется земля, по которой еще не ступала нога человека. Никаких трупов, никаких разрушений. От противника — одни воспоминания. Оружие абсолютно по своей эффективности.
«Как жаль, — думал Президент, — что об этой замечательной машине пока нельзя рассказать внуку: парень так тянется к технике…»
— Все так хорошо и просто, даже не верится… — Министр тепло улыбнулся Профессору. Он не любил оставаться в долгу, причем ни мало не стеснялся отдавать мелочью.
— К сожалению, не все так хорошо и просто, как представляется господину Министру. Во всей этой истории есть одна существенная деталь, которая может затруднить массовое применение Т — бомб в Европе и, уж во всяком случае, вызовет негативную реакцию партнеров по НАТО.
— Что вы хотите этим сказать, Профессор? — резко спросил Президент.
— Я хочу сказать, что в большой драке трудно кон — п
тролировать свои действия. А при бесконтрольном применении Т — бомб возможна ситуация, когда защитные поля возникающих зон начнут взаимодействовать между собой. Тогда территории целых государств подвергнутся стерилизации Временем. Я не возьмусь предсказать судьбы наших союзников.
Сенатору показалось, что Президент облегченно вздохнул.
— Вы меня напугали, — улыбнулся глава государства. — Я думал, речь идет о каких‑то технических недоработках. Все в порядке, Профессор. Лично я предпочту услышать о гибели союзников Америки сегодня, чем завтра узнать о том, что они стали» ее противниками. Кстати, вы сказали — двести пятьдесят миллионов лет? Зачем так далеко забираться?
— Как это ни странно, — Профессор нетерпеливо посмотрел на часы, — достичь этой точки временного континуума значительно проще, чем, скажем, момента двухсотпятидесятилетней давности. Такова уж структура Времени.
— Не волнуйтесь, господин Президент, — включился в разговор Сенатор, — чем глубже в прошлое, тем меньше разговоров о нарушении чьих‑либо гражданских прав…
Смех был прерван, объявлением минутной готовности.
После команды «Пуск» ничего сверхъестественного не произошло.
Министр разочарованно пожал плечами, но промолчал.
Однако через некоторое время знойная дымка над полигоном начала сгущаться и поползла вверх. Вскоре большую часть горизонта, чуть ближе, чем изначально предполагал Сенатор, занимала матовая, темная у основания, постепенно светлеющая кверху стена. И было в ней что‑то такое, что заставило того же Министра нервно дернуть плечом.
Председатель комитета прикинул ее высоту. Получилось где‑то около полумили.
— Вот она, «тьма веков», — вслух подумал Сенатор.
Полковник снял трубку, дал команду:
— "Труппе захвата" приготовиться к броску в зону!
Остальные молчали.
Профессор волновался. Он часто дышал. Его слегка лихорадило… «Вот оно, свершилось… — думал он, наблюдая в верхней части стены какие‑то тени. — Бессонные ночи, годы напряженной работы возвели эту стену. За ней взбесившееся Время сейчас вылизывает камни полигона. Как только оно успокоится, стена растает, и вместе с ней растают и заботы о будущем. Теперь он обеспечил себе это будущее…»
Стена не растаяла. Она начала оседать, открывая за собой бесконечный склон, крутизна которого уменьшалась на глазах. Основание стены вдруг потеряло четкие очертания и двинулось в направлении базы. В считанные секунды оно настолько приблизилось к бункеру, что уже без всяких биноклей стало видно, как в полной тишине в их сторону несется лавина воды.
В этой неестественных размеров волне с одинаковой легкостью исчезали и отдельные глыбы, и целые скалистые массивы.
Тишина создавала иллюзию безопасности. Тем не менее все озабоченно смотрели на Профессора, который, не отрываясь от бинокля, следил за приближающимся водяным валом.
— В чем дело, Профессор? — не выдержал, наконец, Министр, — вы мо…
Вопрос Министра утонул’в докатившемся до бункера грохоте потока.
Президент первым правильно оценил ситуацию и, ни слова не говоря, бросился к выходу. Его примеру последовали другие.
Полковник задержался у телефона, рявкнул в трубку:
— Общая боевая тревога! Наводнение!
Лишь Профессор не двинулся с места.
Стоявший у входа в бункер часовой, морской пехотинец, был одним из немногих свидетелей этого необычного забега.
Бежал Председатель объединенного комитета начальников штабов, мысленно проклиная Президента,
поставившего свой вертолет так, что, пока он не поднимется в воздух, самолет Председателя не мог вырулить на взлетную полосу.
Бежал Министр, твердо намеренный лететь с Президентом.
Бежал Президент, ругая себя за то, что ввязался в эту авантюру…
Замыкали группу Сенатор с Полковником. Они бежали, не обращая внимания на мчащиеся в их направлении машины с солдатами, которым было приказано сделать все, чтобы спасти высшие чины