жертву девушкой с искривленным носом, и единственным ее изображением для меня было лицо, которое он сделал ей из гипса. Однако, как и у Фрэнка, у меня выработалось к ней необъяснимо теплое чувство. Теперь же передо мной был реальный человек.
Молодая женщина, раскованно позирующая на снимке, была довольно красива, с живыми глазами и очаровательной улыбкой, которая чуть-чуть съезжала в сторону. Волосы свободно спадали, закрывая уши, как и предполагал Фрэнк, а нос был немного свернут вправо, настолько незначительно, что это было практически незаметно. Чтобы обратить на это внимание, нужно было об этом знать. Увидеть наконец, какая она, девушка с искривленным носом, было и неожиданно, и волнительно.
Я надеялся, что кто-нибудь в Хуаресе узнает девушку на фотографии, что мне удастся дать ей имя и побеседовать с родными. Но ее никто не знал. Все, кто так или иначе был связан с feminicidios, в разговоре со мной лишь качали головой, рассматривая фото. Мне не следовало удивляться, но, похоже, она провалилась в трещину, которых в Мексике немало, пролегшую между тем, что известно полиции и не известно обществу.
Мне показалось это досадным и печально знаменательным. Возможно, девушка с фотографии жива, а может, и нет. Опознает ли кто-нибудь девушку с искривленным носом по бюсту Фрэнка? Скорее всего она так и останется одной из безымянных убитых женщин Хуареса, которых забыли все, кроме их родных.