Остаток ночи был посвящен поддержанию огня в костре и обсуждению предназначения таинственного храма.

- Ворота Ночи, вход в подземный драконий город? Я тоже читал об этом в...одной книге, - Ланс решил не уточнять, что незадолго до появления дракона и Нимвэй обнаружил упоминания о Хризаполисе в судовом журнале, украденном для Перси, - Там написано, да и в детстве я много раз слышал, что в подземельях драконы прятали несметное сокровище.

- Вряд ли речь шла о материальном богатстве, - заметила Нимвэй, - Скорее это было нечто символическое.

- Метафора, - согласился с ней Феликс.

- Ну, это не так интересно, - вздохнул Ланс, который предпочел бы сундуки с самоцветами и золотые слитки, - Но с другой стороны, если там, внизу, одни символы и метафоры, почему в легендах говорится, что все Ворота Ночи охраняют кровожадные драконы?

Феликс чуть отодвинулся от света костра и боязливо оглянулся на зияющие чернотой провалы окон и входы в храм.

- Может, это тоже метафора? - с робостью в голосе предположил он.

Следуя примеру дракона, Ланс тоже оглянулся на двери храма. Таинственная мгла по-прежнему манила гибельным притяжением неизвестности. Но теперь Ланс твердо решил, что ни за что туда не пойдет.

- Может, погасим костер на всякий случай? - предложил он, - До утра уже недалеко.

Рассвет земли Дождей мало чем отличался от ночи. Разве только сумерки стали чуть серее, позволяя яснее различать очертания и цвет предметов.

Ланс очнулся от короткого сна, почувствовав дуновение на лице. Он лежал на лиственной подстилке в неудобной позе, потому что не хотел тревожить Арта, заснувшего у него на плече. Рядом на еще одной груде опавших листьев спали, прижавшись друг к другу, Феликс и Нимвэй. Ланс улыбнулся: непонятно было, кто из них больше нуждается в защите другого - девушка или дракон. Ланс уже хотел снова закрыть глаза, чтобы подремать еще немного, но потом передумал. К дуновению ветра, разбудившему его, примешивалось что-то еще, неуловимое и пугающее. Не меняя позы, Ланс поднял взгляд к темной громаде храма, и кровь застыла у него в жилах. Огромная черная тень сидела на верхушке входного портика, повторяя его хищные очертания. Черный дракон с поджарым гибким телом и перепончатыми крыльями опирался на все четыре лапы, вытянув длинную шею. Плоская змеиная голова была запрокинута вверх. Узкими красными глазками дракон безотрывно глядел на небо, клубящееся облаками над куполом храма. Он как будто напряженно ожидал чего-то.

Ланс лежал на куче листьев рядом с братом и не мог пошевелиться или оторвать взгляд от сидящего ночного дракона. Облака тумана над верхушкой черного купола волновались, как тучи перед бурей. Но вместо грозы или ливня из их зыбкой глубины вниз пробился солнечный луч. Бледный, острый, как обломок стекла, он прорезал рассветный полумрак под деревьями и коснулся серых, покрытых влагой и мхом стен.

Красные глаза дракона полыхнули в ответ свирепой яростью. Он раскинул крылья, подняв волну холодного воздуха, и взмыл вверх, заставляя окрестные деревья трещать, качаться и ронять листья с веток. Тень его полета накрыла всю поляну между храмом и каменной аркой.

Ланс застыл, лежа на земле и от всей души желая, чтобы напуганный солнечным светом страж храма Хризаполиса не заметил его или кого-то из его друзей...