но решил не наглеть – сто лет.
— У вас там сейчас столько не живут, — тут же вскинулся старик. Плохая экология, стрессы… Да и правительству своему тамошнему спасибо скажи – у вас в стране у мужиков у же средний возраст до смерти – меньше шестидесяти.
— Правительство – пи…..сы. — покривился я. — Ты тоже хватил, мы же не о среднем возрасте говорим. И потом, женщины среднестатистически живут дольше мужчин. Так я слово точно не сдержу. Ну не жмись, высокий, не свое ж от сердца отрываешь. Я-то не наглел, даже по здешней "большой сотне" себе не отмеривал, так и ты уж соответствуй… — Девяносто.
Старик задребезжал легким смешком.
— Нет, с тобой уж точно будет веселее.
Он задумался, и некоторое время сидел машинально оглаживая бороду.
— Значит, сделка… — Он усмехнулся, но на этот раз как-то более по-доброму. — Ну ладно, горец-долгожитель. Идет. Я отправлю тебя. С условием, — порука твое слово – что когда тебе стукнет девяносто один, от твоей указанной в паспорте даты рождения, — ты вернешься сюда. И проснешься.
Я как будто застыл внутри. Раньше я говорил с легкостью того, кому нечего терять. Теперь… Я был в шаге от возвращения, но не от меня зависел этот шаг. И я боялся теперь сказать, посмотреть, вздохнуть не так, чтобы он не передумал. Но следовало сделать еще кое-что. — У меня есть еще три просьбы, считай, как приложение к договору. — О как! Ну чтож, я слушаю. Я кивнул головой в сторону моря, где корабль увозивший Лейва уже стал едва различимой точкой. — Тревожусь я слегка за парня, — сказал я. — Не тревожься. — Ответил старик. — Ветер попутный, небо ясное, и шторма на их пути не будет. — Спасибо… А когда доплывет, примет ли родня его хорошо? Он посмотрел на меня и кивнул. — Она примет. Что еще? — Вот. Я протянул ему мешочек с серебром Хёскульда. — Это дала нам Оса. Надо бы вернуть его на место, и чтоб отец не обижал девчонку, пока Лейв не вернется за ней. Старик взял мешок. — Стал я на старости лет побегушкой у тени… Ладно, сделаю и это. Что еще? — Эйнар и его дружина очень хотели сидеть после смерти в твоем зале героев… Можешь ли ты сделать так, чтоб они попали в самую задницу Хельхейма? — Это все не так, как ты себе представляешь… И мало ты думаешь, таких как Эйнар, сидит в зале героев? — Поднял бровь старик. — Большинство их там. — Других я не знаю. С Эйнаром был знаком. Считай это просьбой от бывшего коллеги. — Ладно, — хохотнул он – раз так обожгла тебя эта спичка… Еще что-то? — Все. Договор заключен. Он кивнул. — Как… это будет? — Спросил я. — Просто. Когда будешь готов – скажи.
Я встал и посмотрел на небо. — Кстати. Поговорил я тут с капитаном, и он сказал, что водит корабль по солнцу, а ночью по звездам — Не соврал тебе капитан, — кивнул Один. — Для ориентировки лучи солнца они пропускают сквозь меченные куски шпата, а ночью держат по путеводным звездам. — А здесь действительно есть звезды? — Ты что, здесь ни разу ночью на небо не глядел? — Ехидно спросил старик. — Я имею в виду – здесь они такие же как в моем мире? Далекие солнца? — Не, — покачал головой старик. Небольшие, орбитальные. Крутятся себе над земной миской с океаном и островами. — А солнце? — То же самое. — А выглядит как земное, родное, — сказал я. — Ну, от кого-кого, а от тебя это комплимент… — пробормотал старик. И мы понимающе поулыбались друг-другу.
Я глубоко вздохнул. Что-то ждет меня там, на другой стороне. Чем там закончились волнения? Не случилось ли что с Настей? Она ведь уже обыскалась меня, потеряла надежду увидеть живым… Что же я так волнуюсь?.. Ладно. Я все узнаю. Скоро. Как только решусь… Я готов! Вспыхнул странный калейдоскоп. Погас. Я вступил на асфальт…
И больше о Димитаре здесь ничего не рассказывается. Но это только пока.
Я как будто застыл внутри. Раньше я говорил с легкостью того, кому нечего терять. Теперь… Я был в шаге от возвращения, но не от меня зависел этот шаг. И я боялся теперь сказать, посмотреть, вздохнуть не так, чтобы он не передумал. Но следовало сделать еще кое-что. — У меня есть еще три просьбы, считай, как приложение к договору. — О как! Ну чтож, я слушаю. Я кивнул головой в сторону моря, где корабль увозивший Лейва уже стал едва различимой точкой. — Тревожусь я слегка за парня, — сказал я. — Не тревожься. — Ответил старик. — Ветер попутный, небо ясное, и шторма на их пути не будет. — Спасибо… А когда доплывет, примет ли родня его хорошо? Он посмотрел на меня и кивнул. — Она примет. Что еще? — Вот. Я протянул ему мешочек с серебром Хёскульда. — Это дала нам Оса. Надо бы вернуть его на место, и чтоб отец не обижал девчонку, пока Лейв не вернется за ней. Старик взял мешок. — Стал я на старости лет побегушкой у тени… Ладно, сделаю и это. Что еще? — Эйнар и его дружина очень хотели сидеть после смерти в твоем зале героев… Можешь ли ты сделать так, чтоб они попали в самую задницу Хельхейма? — Это все не так, как ты себе представляешь… И мало ты думаешь, таких как Эйнар, сидит в зале героев? — Поднял бровь старик. — Большинство их там. — Других я не знаю. С Эйнаром был знаком. Считай это просьбой от бывшего коллеги. — Ладно, — хохотнул он – раз так обожгла тебя эта спичка… Еще что-то? — Все. Договор заключен. Он кивнул. — Как… это будет? — Спросил я. — Просто. Когда будешь готов – скажи.
Я встал и посмотрел на небо. — Кстати. Поговорил я тут с капитаном, и он сказал, что водит корабль по солнцу, а ночью по звездам — Не соврал тебе капитан, — кивнул Один. — Для ориентировки лучи солнца они пропускают сквозь меченные куски шпата, а ночью держат по путеводным звездам. — А здесь действительно есть звезды? — Ты что, здесь ни разу ночью на небо не глядел? — Ехидно спросил старик. — Я имею в виду – здесь они такие же как в моем мире? Далекие солнца? — Не, — покачал головой старик. Небольшие, орбитальные. Крутятся себе над земной миской с океаном и островами. — А солнце? — То же самое. — А выглядит как земное, родное, — сказал я. — Ну, от кого-кого, а от тебя это комплимент… — пробормотал старик. И мы понимающе поулыбались друг-другу.
Я глубоко вздохнул. Что-то ждет меня там, на другой стороне. Чем там закончились волнения? Не случилось ли что с Настей? Она ведь уже обыскалась меня, потеряла надежду увидеть живым… Что же я так волнуюсь?.. Ладно. Я все узнаю. Скоро. Как только решусь… Я готов! Вспыхнул странный калейдоскоп. Погас. Я вступил на асфальт…
И больше о Димитаре здесь ничего не рассказывается. Но это только пока.