отдам…
— Свежо предание! — фыркнул Семён Петрович.
— Извините…
Вася отодвинул от своей двери маленького и толстенького Семёна Петровича, который едва доставал ему до плеча лысой макушкой.
— Извините… мне надо домой…
Вася вошёл к себе и быстро закрыл дверь своей комнаты. Для верности он даже запер её изнутри на замок.
Если бы кто-то через минуту посмотрел на Васю со стороны — точно подумал бы, что у Васи — крыша поехала.
Вася ползал на коленях по грязному полу своей квартиры и взывал:
— Лиза! Лизавета! Лизонька! Лизок! Лизуша! Елизавета! Елизаветушка! Откликнись, пожалуйста! Откликнись! Ты жива? Лиза! Лизочка!
Лиза не выходила.
— У-у-у… — просто завыл Вася. — Это я! Я виноват! Похмеляться пошёл! А тут… Лиза! У-у-у-у…
Глава 5
— Вася… — раздался слабый писк из угла. — Помогите…
— Лиза!
Из уголка комнаты, действительно, выползла Лиза. Она едва дышала. Лапки, слабенькие, как травинки, еле двигались.
— Вася…
Вася взял Лизу, и положил её на ладонь. Он бросился к окну и распахнул его. Свежий и холодный осенний воздух хлынул в комнату.
— Вася… половицу подними… там наши… погибают…
Вася аккуратно положил Лизу в вазочку, стоящую на подоконнике, и бросился в угол комнаты. Поддел шваброй и без жалости отодрал старую половицу. Потом кинулся к буфету, вытащил из него пару блюдец и налил в них воды из графина.
Аккуратно поставил блюдца на пол.
Пока он носился с блюдцами, из-под пола выползли штук двенадцать мышей разного возраста.
Недоверчиво поглядывая на Васю, они всё же подползли к блюдцам и начали пить воду.
— Вася, — позвала Лиза. — Я подышала. Опусти меня к нашим.
Вася опустил. Лиза подошла к щели в полу и вытащила на воздух ещё одного маленького мышонка.
Вася отёр пот со лба и упал на диван. Он и не заметил, как протрезвел. Если бы пару дней назад кто-то сказал ему, что он будет спасать мышей…
— Лиза, может, чего ещё надо? — спросил он.
— Неплохо бы сахару… песочку… — ответила Лиза.
— Сейчас!
Вася осторожно приоткрыл собственную дверь. В коридоре никого не было. Вася прикрыл дверь и отправился на кухню, за сахаром.
Сахарница у него, конечно, была. Но пустая. Вася рассматривал пустую сахарницу, и вспоминал, сколько уже дней она пустует. Дней, а, может, и недель…
«У Петровича позаимствовать, что ли?» — подумал Вася.
Оглянувшись, он взялся за ручку соседнего шкафчика. Шкафчик оказался заперт на замочек.
«Эх, Петрович!» — вздохнул про себя Вася.
К Лидочке он соваться не стал. Вышел из кухни и постучал во вторую квартиру.
— Да?! — послышался голос Нины Алексеевны.
«Слава Богу, дома!» — подумал Вася.
А вслух попросил:
— Нина Алексеевна, у вас сахарку не найдётся? Песочку?
Учительница открыла двери:
— Здравствуйте, Вася. Чайку решили попить?
— Да… Нет… Да… — промямлил Вася.
— Сейчас.
Нина Алексеевна высыпала из сахарницы пол стакана сахару и протянула Васе.
— Хватит?
— Да, — сказал Вася. — На всех…
— Сколько же вас? — удивилась Нина Алексеевна.
— Человек… штук двенадцать. Их…
— Вы здоровы, Вася? — спросила Нина Алексеевна.
— Нина Алексеевна, а вы как относитесь к мышам? — задал Вася встречный вопрос.
Нина Алексеевна всё так же вопросительно и чуть тревожно смотрела на Васю.
— Всё — Божья тварь, — наконец, заключила она.
Правда, Вася так и не понял, к кому относилась эта фраза — к мышам или к нему, Василию.
— Я… Я потом всё расскажу, — засуетился Вася. — Спасибо… мне пора… я спешу…
Нина Алексеевна покачала головой и закрыла дверь.
Глава 6
Маленький мышонок, которого Лиза сама вытащила из щели последним, так и не пришёл в себя. В скорбном молчании мыши возвращались обратно под пол. Одна за другой спускались они в щель, вслед за большой серой мышью, которая несла малыша на руках.…
— Можешь закрывать полы, — сказала Лиза на прощание. — Я вернусь позже. Жди, Вася. Спасибо тебе.
Вася приставил к полу вывернутую доску и слегка прихлопнул её ногой. Грустно было на сердце у Васи.
Словно какая-то завеса поднялась там, в этом потрёпанном сердце, и выпустила на волю всю печаль, а где-то даже и нелепость Васиного существования.
Словно бы в одночасье стало ему ясно, что жизнь его протекает как-то неправильно, ненормально, а главное, слишком быстро и бесцельно.
Словно жил он, никому не нужный, да ему никто нужен не был. И вдруг… Мало того, что он вдруг нужным оказался — кто-то и ему стал необходим.
Кто-то серый с хвостом… Серые с хвостами…
Хочешь — смейся, хочешь — плачь.
Вася то сидел на диване, то лежал, то курил, то выходил на кухню, грел чайник. Пил Вася горячую воду, так как ни чая, ни, как вам известно, сахару в доме у него не водилось.
В кухонном шкафу скучали в одиночестве только пачка соли и пакетик лаврового листа.
За окошком сначала было светло, потом сумеречно, а потом и совсем стемнело. Вася подумал было о том, что неплохо бы выпить… но сразу прогнал от себя эту мысль. Ему необходимо было поговорить с кем-то… А Лизы всё не было…
На кухне он столкнулся с Ниной Алексеевной.
— Что, Вася, не весел? — спросила она. — Заходи ко мне, налью тебе супу.
— Спасибо, — ответил Вася. — Позже. Я пока… это… жду…
— Ну-ну… Кого же это?
Вместо ответа Вася спросил пожилую учительницу:
— А скажите… бывает так, что человеку тошно не только на себя в зеркало смотреть, а вообще, всю свою жизнь разглядывать?
— Бывает, конечно. Есть много примеров в литературе. Лермонтов, например. Или Достоевский — писали об этом. Изучал в школе?
— Да. Только я про них давно забыл. Я и жил-то в последнее время… как-то очень просто… не до Лермонтова… День прошёл, и ладно. Глаза залил — и спать.
— А что у тебя случилось? Чего это ты такие вопросы задавать начал?
Вася только пожал плечами:
— Да… это… не поверит никто… Пойду… Дома побуду…
Даже Нине Алексеевне Вася не мог рассказать, кого он прождал весь субботний вечер.
В этот день, впервые за много месяцев, Вася заснул трезвым. Утренняя опохмелка — не в счёт.
Во сне он видел себя, несущего на руках своего сына. Когда Ванюшка был ещё совсем маленьким. В пелёнках.
Глава 7
Лиза появилась утром.
— Привет, — пропищала она.
Вася сразу же проснулся.
— Как малыш? — спросил он.
— Похоронили… — Лиза утёрла глаза лапкой.
— Сочувствую… Ты это… Прости нас… людей…
— Так заведено в этом мире, — вздохнула Лиза. — Люди… да. А коты? Это сейчас коты ленивые. Вискасом их кормят. А раньше… Сколько мышей погибало…