волю к действию, к поступкам, к чувственным удовольствиям, к творчеству и самостоятельности в принятии решений. Оно укореняло мрачный пессимизм в мировосприятии, который оправдывал слабость характера, слабоволие и безынициативность, безответственность, телесную и моральную дряблость. Тогда как задачей задач всякой буржуазной революции является именно раскрепощение противоположных качеств человеческой личности, без которых невозможно создать класс предприимчивых собственников.
Но предприимчивый делец, не затронутый цивилизационной культурой, основной носительницей и воспитательницей общественного, социального сознания, - такой предприимчивый делец есть бандит, асоциальный тип, неизбежно оказывающийся в политическом лагере коммерческого космополитизма, вольно или невольно обслуживающего национальные интересы наиболее развитого буржуазного общества в современном ему мире, ныне американского, а завтра немецкого или японского.
Православная же духовная и мировоззренческая традиция, единственная, которая развивалась в России вместе с развитием городских отношений собственности, не в состоянии оказывать помощь государству в создании класса предпринимателей с социально-корпоративным поведением, то есть класса предпринимателей действительно способного морально и организационно соперничать в деловитости и целеустремлённости, в корпоративном взаимодействии с западными конкурентами. Потому что в христианском мировоззрении нет места для такого класса, он никак в христианстве не описан, и его социальное место не определено. Когда же православная духовность прямо вмешивалась в политику, как это было, к примеру, при патриархе Никоне, она мешала власти выполнять задачу создания служащего государству сильного класса предпринимателей и городских собственников, что понял и отразил в своей государственной политике ещё Пётр Великий.
3. Таким образом, Православие, выступая в качестве идеологического насилия, создавшего русское народно-феодальное общество и самодержавное государство, под воздействием наступления экономического, политического буржуазного рационализма постепенно теряет способность влиять на людей и отмирает. Этот процесс разложения монотеизма во всех промышленных странах, а не только в России, перепахивает общественное сознание тем глубже, чем шире наука и наукоёмкие технологии вторгаются в экономику, а затем и в каждодневное существование множества людей, всё в большей мере определяя их поведение. Для выживания общества, которое переживает подобный процесс, оказывается настоятельно необходимой совершено новая форма общественной организации. Новое общество, городское по своей сути, начинает создаваться на традициях языческих цивилизаций прошлого, мифологически приспосабливая их к настоящему. Потому что языческое отношение к миру, а именно культ личной воли и телесной силы, поощрение предприимчивости в достижении своих целей, даёт человеку преимущество в борьбе за успех в современной жизни самых промышленно развитых стран. Особенно заметно это в США, где зарождаются проблемы и противоречия информационно-технологической цивилизации XXI-го века, всё определённее приобретающей черты параязыческой цивилизации. Нынешние проблемы России во многом предопределены тем, что на Руси, как уже указывалось выше, не только не было собственного исторического опыта языческой цивилизованности, но и не осталось следов серьёзного влияния других языческих цивилизаций. Языческие родовые традиции, шедшие из деревни, отмирают вместе с завершением раскрестьянивания страны, а заменить их в городской среде нечем, вследствие чего опасно разрастается всеохватный духовный и нравственный кризис русских, особенно молодёжи. Поэтому нам в задачах осуществления Культурной революции придётся учесть опыт других расово близких нам стран, где традиции языческих цивилизаций возрождаются сейчас в мистериях, в карнавалах, способствующих воспитанию общественного и социального поведения, национально-культурного самосознания буржуазных обществ, разрывающих связь с христианством и народно-земледельческими традициями прошлого. То есть нам необходимо зарождать собственные традиции празднеств, действ массового посвящения в иное духовное состояние, которые бы отталкивались от традиций городской цивилизованности Древней Греции и Древнего Рима, от сатурналий и прочих форм общественного содействия, однако основанных на общественном бессознательном древнерусского Архетипа. Именно в этом смысле чрезвычайно важна идущая от древних европейских расовых традиций символика таковых действ посвящения в городское общественное состояние, в современное цивилизованное мировосприятие. И России не избежать направляемого государственной властью исторического потрясения, сравнимого с тем, через какое прошла Германия в 30-х годах этого столетия, - потрясения всей сущности мировосприятия и духовности русских, как ступени, с которой начнётся становление подлинно цивилизованного национально-корпоративного общества. Иного пути у страны нет. ноябрь 1994г.
Никто из знакомых с темой протестантизма не станет отрицать, что кальвинизм и пуританизм были самыми завершёнными буржуазными реформациями. Но только единицы понимают, что это были такие идеологические усовершенствования католического христианства, при которых дух христианства начинал отражать североевропейское расовое бессознательное европейских народов. Пуританское буржуазное сознание, сложившееся во время протестантской Реформации, стало принципиально отличаться от еврейского буржуазного сознания. Насколько существенными были отличия, пишет в труде “Протестантская этика и Дух капитализма” Макс Вебер. Следует подчеркнуть, что он не знал о существовании антагонистической борьбы коммерческого и промышленного интересов, и выводы его основывались на изучении фактов из исторических источников. Вот что он пишет: “Еврейство находилось в сфере политически или спекулятивно ориентированного “авантюристического” капитализма: его этос был, если попытаться охарактеризовать его, этосом капиталистических париев: пуританизм же был носителем этоса рационального буржуазного предпринимательства и рациональной организации труда. И из иудейской этики он взял лишь то, что соответствовало этой его направленности”. Вебер только смутно догадывался о различии в расовых склонностях к той или иной деятельности, которое было первопричиной принципиального отличия
3. Таким образом, Православие, выступая в качестве идеологического насилия, создавшего русское народно-феодальное общество и самодержавное государство, под воздействием наступления экономического, политического буржуазного рационализма постепенно теряет способность влиять на людей и отмирает. Этот процесс разложения монотеизма во всех промышленных странах, а не только в России, перепахивает общественное сознание тем глубже, чем шире наука и наукоёмкие технологии вторгаются в экономику, а затем и в каждодневное существование множества людей, всё в большей мере определяя их поведение. Для выживания общества, которое переживает подобный процесс, оказывается настоятельно необходимой совершено новая форма общественной организации. Новое общество, городское по своей сути, начинает создаваться на традициях языческих цивилизаций прошлого, мифологически приспосабливая их к настоящему. Потому что языческое отношение к миру, а именно культ личной воли и телесной силы, поощрение предприимчивости в достижении своих целей, даёт человеку преимущество в борьбе за успех в современной жизни самых промышленно развитых стран. Особенно заметно это в США, где зарождаются проблемы и противоречия информационно-технологической цивилизации XXI-го века, всё определённее приобретающей черты параязыческой цивилизации. Нынешние проблемы России во многом предопределены тем, что на Руси, как уже указывалось выше, не только не было собственного исторического опыта языческой цивилизованности, но и не осталось следов серьёзного влияния других языческих цивилизаций. Языческие родовые традиции, шедшие из деревни, отмирают вместе с завершением раскрестьянивания страны, а заменить их в городской среде нечем, вследствие чего опасно разрастается всеохватный духовный и нравственный кризис русских, особенно молодёжи. Поэтому нам в задачах осуществления Культурной революции придётся учесть опыт других расово близких нам стран, где традиции языческих цивилизаций возрождаются сейчас в мистериях, в карнавалах, способствующих воспитанию общественного и социального поведения, национально-культурного самосознания буржуазных обществ, разрывающих связь с христианством и народно-земледельческими традициями прошлого. То есть нам необходимо зарождать собственные традиции празднеств, действ массового посвящения в иное духовное состояние, которые бы отталкивались от традиций городской цивилизованности Древней Греции и Древнего Рима, от сатурналий и прочих форм общественного содействия, однако основанных на общественном бессознательном древнерусского Архетипа. Именно в этом смысле чрезвычайно важна идущая от древних европейских расовых традиций символика таковых действ посвящения в городское общественное состояние, в современное цивилизованное мировосприятие. И России не избежать направляемого государственной властью исторического потрясения, сравнимого с тем, через какое прошла Германия в 30-х годах этого столетия, - потрясения всей сущности мировосприятия и духовности русских, как ступени, с которой начнётся становление подлинно цивилизованного национально-корпоративного общества. Иного пути у страны нет. ноябрь 1994г.
НЕКОТОРЫЕ ОСНОВАНИЯ ОБЪЕКТИВНОГО РАСИЗМА
Никто из знакомых с темой протестантизма не станет отрицать, что кальвинизм и пуританизм были самыми завершёнными буржуазными реформациями. Но только единицы понимают, что это были такие идеологические усовершенствования католического христианства, при которых дух христианства начинал отражать североевропейское расовое бессознательное европейских народов. Пуританское буржуазное сознание, сложившееся во время протестантской Реформации, стало принципиально отличаться от еврейского буржуазного сознания. Насколько существенными были отличия, пишет в труде “Протестантская этика и Дух капитализма” Макс Вебер. Следует подчеркнуть, что он не знал о существовании антагонистической борьбы коммерческого и промышленного интересов, и выводы его основывались на изучении фактов из исторических источников. Вот что он пишет: “Еврейство находилось в сфере политически или спекулятивно ориентированного “авантюристического” капитализма: его этос был, если попытаться охарактеризовать его, этосом капиталистических париев: пуританизм же был носителем этоса рационального буржуазного предпринимательства и рациональной организации труда. И из иудейской этики он взял лишь то, что соответствовало этой его направленности”. Вебер только смутно догадывался о различии в расовых склонностях к той или иной деятельности, которое было первопричиной принципиального отличия