твоему брату, как новичку, дадут год-два условно.

— Условно?

— Ну да. Дескать, даем подсудимому возможность исправиться. Но не в тюрьме, а на свободе. Что-то вроде последнего предупреждения.

— Класс!

Я готов был его расцеловать.

Сима задерживалась со своим чаем. Я опять схватил телефон и, приготовив ликующую улыбку, набрал Алябьеву.

Светкин отец ответил, что ее нет дома.

— Передайте, пожалуйста, Свете, что я нашел ей то, что искал! Она знает. Эта вещь уже у меня. В целости и сохранности. Кстати, как чувствует себя дедушка? Еще не выписали? Завтра? Отлично! Значит, пусть Света не волнуется: все в порядке. Она когда вернется? Поздно?.. В театр? В какой… театр?

Сердце у меня сжалось в комочек и упало вниз, к пупку.

— Извините… — пробормотал я и повесил трубку.

Степа громко хмыкнул за моей спиной. Я обернулся.

— Не думай! Это просто так. У Сережки, наверное, случайно оказался лишний билет — вот она и…

— Ясное дело, просто так.

Он стал тщательно чистить о подоконник свой чудовищный клюв.

Я готов был его убить. Характер у ворона был, конечно, мерзопакостный.