- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (13) »
Натан Альтерман
Избранное
Перевод с иврита и примечания - Адольф Гоман
Приложение :
Комментарии переводчика к циклу «Песнь десяти братьев»
Из книги «Звёзды вовне» (1938 г.)
Он вернулся – мотив, позабытый тобой, И открыта для глаза дорога без края. Неба синь пред грозой, дуба сень под росой – Все, прохожий, тебя ожидают.
В бурю молний огонь, темень гор осветив, Как в качелях, взлетит до вершины, А овца и газель подтвердят, что в пути Ты их встретил и гладил им спины,
Что твой город далёк, что с котомкой пустой Не однажды склонялся влюблено Пред девичьей красой, трелью птички лесной, Ливнем век в кронах рощи зелёной.
Встреча без конца
Ты ворвалась бурей, петь тебе – награда! Не отгорожусь ни дверью, ни стеной. Страсть к тебе меня пленяет райским садом – Крýгом голова, не шелохнуть рукой!
Всем стихам ты повод и судья единый, Вечно ты внезапна и глаза слепишь. Когда улицы зальёт закат малиной, Заплети меня в свои снопы…
Не прощай того, кто дело, струсив, бросит. По земле твоей один готов бродить. И моя молитва ничего не просит, Лишь одна мольба: позволь с тобою быть.
До предела боли, до истоков ночи, Вдоль железных улиц – длинных и пустых – В дар твоим младенцам мне, беднее прочих, Миндаля с изюмом Бог велел снести.
Наше сердце бьётся у тебя в ладони, Не жалей, не дай чтоб замерло оно И наполнил мрак его, как дом, в котором Без оставшихся снаружи звёзд темно.
Месяц жарче губ влюблённой поварихи, Небо влажным кашлем оглашает тьму. Как платок, мне фига листик сбросит тихо. Поклонюсь Я ей И подниму.
И, когда однажды грянет барабан В городах больных, глухих среди торгов, Упаду с улыбкой, не стесняясь ран, Между колесниц и поездов.
Песня на музыку Н. Шемер в исп. Х. Альбертштейн http://www.youtube.com/watch?v=zix_UfKe1XQ/
Ветер и все его братья
Посмотри, вот мой город с поблекшим щитом. Весть об осени робкой дороги несут. Ко дворам, и к дверям, и к шарманке тайком Страны новые, крадучись, льнут.
Серый вечер подул, гроздь ворон на столбах, Колея из свинца покраснела в тумане, Неспокойно дыханье деревьев в садах. Этот час, как он долог и странен!
Потемневший простор распахнуться готов. И оттуда, над тенью моста пролетая, От села, погружённого в стоны быков, Где слепит тучи молнии нить золотая,
Возникает из чащи, летит вдоль окóн… Салютуют дома буре, мчащейся мимо. В её праздник и смех, в её песнь вовлечён Я – испугом, волненьем гонимый.
Я к забору прижат и дохнуть не могу. Её молот гремит, сотрясая весь город. И охрипшее небо, Склоняясь к нему, По глазам его хлещет и воет.
Что за мощь, что за ширь, что за страшная тень, Что за длань над моей головою? Дай мне, Бог всемогущий, в последний мой день Пасть у врат Твоих царств, умереть пред Тобою.
Но я счастлив ещё: ветер трепет листву, И бегут голоса в русле улиц привольно. Пусть львиная доля Достанется льву, Нам и яблока будет довольно!
Ибо шири без края и лет длинный ряд Город мой окружают любовным стенаньем. Я и сам наполняюсь дрожью оград И от счастья заплакать готов, словно камень.
Если б знал ты, мой Бог, как дорога чиста… Затихая вдали, буря зла и прекрасна. И с дрожащею спичкою ищет звезда Нашу землю в пространстве напрасно.
Под раскаты внезапных громов в темноте, Мимо скверов, базаров, не пряча лица, Хорошо, как ошибка, блуждать в простоте Меж имён без числа, слов и встреч без конца.
Вечер в старом трактире и заздравная песнь трактирщице
Если встретится вам средь долины село И дорога пройдёт ваша близко, То в старинный трактир загляните, сыны, От меня передайте привет и записку.
Ибо, может быть, зря наши песни мы пели, Может, в их колымаге не уедем далёко, Но, Зато уж наша хозяйка трактира… Блажен, чьё узрело око!
Ты красива красой и величьем слона. Что за бёдра! И кто их обхватит, подруга? И, припомнив тебя, ночью наши сердца Из гнезда выпадают с испуга. Ты, как гроздь винограда, – сок брызжет в глаза, Твоим светом душа, Твоей тьмою согрета. Средь бесплодия дней наших ты как колосс Красоты, и блаженства, и лета.
Для слезы умиленья, улыбки раба Создана Империя тела. Если б выжила в мире единая песнь, Для тебя, о тебе б Она пела.
И, пока свет в окне, на тебя посмотреть Твои мёртвые явятся в свете луны, Будут в чёрных очках неподвижно сидеть Без улыбок, без дрожи рядком вдоль стены.
– Ты помнишь (поют), Город мой разорён. – Ты помнишь (поют), Череп мой размозжён. Но Божья рука защитит тебя: Отыщет в дыму, Спасёт из огня.
Новый серп золотой над домами взойдёт, Новый голос наполнит Старый путь спозаранку. «Вновь рождённое сердце тебе принесут, – Скажет он. – Послужи ему нянькой».
Чтобы помнило: небо сияет в красе, Трав ковёр оживает, трепещет в росе, Час согревшийся ночи и час нового дня На границе меж ними ставят свет и тебя!
Вот заздравная песнь (и она в твою честь) На простые слова (будь добра к ним!), которым Дал урок я смеяться немного и петь. Вот и всё, больше знать не дано им.
Вечер, силы теряя, на землю упал, Не избалован булкой и сладким вином. Тихо глаз его красных Угасает огонь… Дай нам свету, трактирщица: ночь за окном.
Красная шапочка
Время день наш безумный, как слёзы смахнёт С лиц лесов, городов, с лиц недели и года, А Красная Шапочка тропкой идёт: Решила побыть на природе.
Видишь, гусь и корова выходят ей вслед, Кот бредёт, на бок ухо склонивши, Как рассказ, что забыт, как напев давних лет, Как остаток усмешки застывшей.
В дымке кроются дали грядущих времён, И не к месту людей изумленья. Месяц палец свой голый сосёт, словно он На груди у Отца в День Творенья.
Мы молчим. И трепещет ночная роса Средь травинок – ресничек зелёных. На минуту зажмурься; откроешь глаза – Тьма сгустилась в невидимых кронах.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (13) »