журнальным столиком. Разлили коньяк.
— За окончание дела, — сказал Меркулов.
Мужчины чокнулись и пригубили из своих рюмок. Турецкий запыхтел сигаретой.
— Значит, дело можно считать закрытым? — поинтересовался он, щурясь от дыма.
— Да.
— И каков вердикт?
— Богачев — убийца. Мотив — месть. Возможно, в момент совершения убийства он был невменяем, но этого уважаемый суд уже никогда не узнает.
Турецкий понимающе кивнул.
— А все остальное? — помедлив, спросил он.
— Я говорил с Президентом по телефону. Он встретился с Лобановым и предъявил ему кассету… — Меркулов перевел дыхание.
— Ну? — поторопил его Турецкий.
— Что «ну»? Лобанову ничего не оставалось, как во всем сознаться и… покаяться.
— Вынужденное признание, — усмехнулся Турецкий.
Меркулов кивнул тяжелой головой:
— Угу. Чтобы добиться президентской милости, Лобанов заложил всех своих подельников. Так что часы Полянина в министерском кресле сочтены. Шаховскому теперь тоже сильно не поздоровится.
— А Лобанов?
Меркулов посмотрел на часы, потом на Турецкого:
— Ты не возражаешь, если я включу телевизор?
— Нет, — пожал плечами Турецкий.
Меркулов взял со столика пульт и включил телевизор. На экране появилось чуть ироничное, чуть строгое, но в целом очень симпатичное и «располагающее лицо Президента. Губы его беззвучно шевелились.
Меркулов поднял пульт и сделал звук громче.
«— … Такие факты, безусловно, заслуживают самого тщательного разбирательства, — вещал с экрана Президент. — В этом я поддерживаю выступление премьер-министра Лобанова. Я думаю, что у нашего правительства большое будущее, и у премьер-министра Лобанова — в особенности. А если говорить серьезно… — Президент улыбнулся, — я не вижу серьезных причин для того, чтобы отправлять кого-то в отставку. Правительство справляется с задачами даже лучше, чем можно ожидать. И в этом — я еще раз повторюсь — огромная заслуга Алексея Петровича Лобанова».
Картинка на экране сменилась.
«— …Еще одна сенсация дня, — забубнил ведущий. — Сегодня премьер-министр Лобанов официально объявил, что он не будет выставлять свою кандидатуру на президентских выборах. Все разговоры об этом он назвал необоснованными слухами и досужими вымыслами репортеров…»
Меркулов отключил звук. Положил пульт на столик и повернулся к Турецкому: — Ну что, все понял? — Да вроде все, — кивнул Турецкий, попыхивая сигаретой. — Стало быть, они пришли к консенсусу? — А ты ожидал иного исхода? Турецкий тихо покачал головой: — Нет. Но все равно противно. — А жизнь вообще довольно противная штука, — философски заметил Меркулов. — Но, слава богу, в ней есть и приятные моменты. Меркулов вздохнул, взял рюмку с коньяком и одним глотком осушил ее. — Ты прав, — кивнул Турецкий. — Только жаль, что этих моментов очень мало. Он с усмешкой посмотрел на Меркулова, вмял окурок в пепельницу и вытряхнул из пачки новую сигарету.
«— … Такие факты, безусловно, заслуживают самого тщательного разбирательства, — вещал с экрана Президент. — В этом я поддерживаю выступление премьер-министра Лобанова. Я думаю, что у нашего правительства большое будущее, и у премьер-министра Лобанова — в особенности. А если говорить серьезно… — Президент улыбнулся, — я не вижу серьезных причин для того, чтобы отправлять кого-то в отставку. Правительство справляется с задачами даже лучше, чем можно ожидать. И в этом — я еще раз повторюсь — огромная заслуга Алексея Петровича Лобанова».
Картинка на экране сменилась.
«— …Еще одна сенсация дня, — забубнил ведущий. — Сегодня премьер-министр Лобанов официально объявил, что он не будет выставлять свою кандидатуру на президентских выборах. Все разговоры об этом он назвал необоснованными слухами и досужими вымыслами репортеров…»
Меркулов отключил звук. Положил пульт на столик и повернулся к Турецкому: — Ну что, все понял? — Да вроде все, — кивнул Турецкий, попыхивая сигаретой. — Стало быть, они пришли к консенсусу? — А ты ожидал иного исхода? Турецкий тихо покачал головой: — Нет. Но все равно противно. — А жизнь вообще довольно противная штука, — философски заметил Меркулов. — Но, слава богу, в ней есть и приятные моменты. Меркулов вздохнул, взял рюмку с коньяком и одним глотком осушил ее. — Ты прав, — кивнул Турецкий. — Только жаль, что этих моментов очень мало. Он с усмешкой посмотрел на Меркулова, вмял окурок в пепельницу и вытряхнул из пачки новую сигарету.