Иванов Егор Честь и долг

Пролог

Два с половиной года — от августа 1914-го до января 1917-го бушует над миром пламя империалистической войны. На тысячекилометровых фронтах, разделивших Европу и Азию, сгорают миллионы человеческих жизней. Миллионы людей расстреливают друг друга пулями, шрапнелью, гранатами, огнеметами и душат отравляющими газами.

Вместе с дымом пожарищ и облаками пыли, поднятой взрывами, рассеивается у миллионов вера в богов, идолов, императоров и королей, надежда на справедливость, уверенность в незыблемости того порядка, за который переливчатые дудки и свистки унтер-офицеров зовут на смерть.

С каждым выстрелом, с каждой каплей крови, падающей на пронзенную железом землю, в сейфы банков льются реки фунтов, марок, франков, долларов, рублей империалов… Поток денег стремится на счета тех, кто затеял, разжег, поддерживает этот пожар ради своей нынешней и будущей выгоды.

Стрекочут, словно огромные стальные саранчуки, пулеметы, перечеркивают небо трассы пуль и снарядов, под огромными грушами воздушных шаров и в утлых аэропланчиках болтаются пилоты, корректируя огонь так, чтобы убить как можно больше людей…

Но если бы был такой аэростат, из корзины которого можно объять взором весь Старый Свет, Ближний и Средний Восток, океаны, полные хищных субмарин, — то величественная и жуткая панорама открылась бы с высоты. Стали бы видны разломы, волны от которых очень скоро вызовут настоящий тектонический сдвиг в жизни народов.

В тучах, собирающихся над континентами, копится энергия грандиозной очищающей грозы. Первые ее молнии в феврале 1917-го потрясут устои всего «цивилизованного» и «нецивилизованного» общества и сбросят оковы самодержавия в России.

Самый мощный ее разряд в десятки миллионов человековоль в ноябре того же года разделит всю историю человечества на две части — начнется социалистическая эра.

Очаги священного огня революции вспыхнут сначала в столице Российской империи — Петрограде, затем — по всей России и перекинутся на Европу, Азию, Африку, Америку. Огонь революции загорится в сердцах всех справедливых и честных людей во всем мире…

Этот планетарный разлом подготовила и направила на благо человечества партия большевиков во главе с Лениным.

1. Могилев, ноябрь 1916 года

Генерального штаба полковник Алексей Алексеевич Соколов следовал из Петрограда в Ставку для представления верховному главнокомандующему по случаю нового назначения. Боевому разведчику смертельно надоели командировки с иностранными корреспондентами и союзническими военными агентами в действующую армию, куда его постоянно направлял бывший начальник Генерального штаба, а теперь военный министр Беляев. Тем более что полковнику Соколову по выслуге лет уже давно подошла очередь принимать полк, с чем связывалось и производство в генералы. Однако Соколов, пробыв много лет вне строевой службы, из коих два года в тылу неприятеля и в военной австрийской тюрьме, считал, что не накопил достаточного опыта военного руководства в условиях нынешней войны. Взять на себя прямую ответственность за жизнь нескольких тысяч солдат он пока не хотел и просил использовать его в штабной работе на театре военных действий.

Ходатайство полковника было удовлетворено. Верховный главнокомандующий, по общему мнению офицерского корпуса, не много утруждающий себя прямыми обязанностями вождя армии и флота, все же не выпустил из своих рук назначений в строй и штабы. Хорошо помня Соколова, царь назначил его помощником генерал-квартирмейстера штаба Западного фронта.

В силу всех этих причин поезд мчал Алексея Алексеевича через ноябрьскую мглу из Питера на юг, в Могилев. В столице и империи много говорилось о расстройстве путей сообщения, однако пассажирские поезда, как ни странно, продолжали следовать строго по расписанию. Точно в 8 часов 15 минут вечера экспресс прибыл к платформе Могилевского вокзала.

Знакомый поручик фельдъегерской службы Александров любезно доставил Соколова на казенном автомобиле в Ставку, расположенную в центре города. Через полчаса полковник вышел из мотора у дома губернского правления, откуда гражданская администрация давно была выселена в какой-то частный особняк и где размещалось управление генерал-квартирмейстера штаба верховного главнокомандующего. Это самое центральное, самое главное место Ставки, по сути дела, ее мозг — ведь в этом двухэтажном доме живут и работают начальник штаба генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев, его правая рука генерал-квартирмейстер Михаил Саввич Пустовойтенко и несколько генералов и полковников Генерального штаба, ведающих различными делопроизводствами управления. Здесь же есть и рабочий кабинет Верховного главнокомандующего государя Николая Александровича, в котором царь ежедневно, когда бывает на своей Ставке, выслушивает доклады Алексеева, фактически выполняющего всю работу за верховного.

Живет царь рядом, в доме губернатора, отделенном от штаба лишь воротами и двором. Через площадь с садом чернеющих по-зимнему лип помещаются управления дежурного генерала, морское, начальника военных сообщений и квартира директора дипломатической канцелярии.

Отметив расторопность дворцовой полиции и жандармов, Алексей поднялся по высокой скрипучей лестнице на крыльцо. Бравый полевой жандарм приветствовал полковника, стал во фрунт и снял с него шинель. Чугунная литая лестница о трех маршах вела на второй этаж. Соколов поднялся и был проведен к дежурному штаб-офицеру Генерального штаба, которым оказался его давнишний коллега полковник Павел Александрович Базаров. Они обнялись по-приятельски. Базаров не видал Соколова еще с довоенных времен, когда служил в Берлине военным агентом, а Алексей отправился через Германию в свою, столь затянувшуюся, негласную командировку. Павел Александрович отметил новые резкие черточки, появившиеся на лице старого сослуживца, седину на висках. Он немало удивился спортивности и подтянутости его фигуры, молодцеватости всего облика и веселому блеску глаз после всего пережитого Алексеем Алексеевичем в австрийских тюрьмах.

— Друг милый! — сказал Базаров после первых приветствий. — Занятия у нас идут до семи с четвертью, когда начальство и офицеры уходят на обед, а с обеда лишь немногие возвращаются… Впрочем, генерал-квартирмейстер, может быть, зайдет через час, после своей обычной вечерней прогулки… Так что, друг милый, Алексей Алексеевич, выбирай один из двух лучших отелей: «Метрополь» или «Бристоль», где