назад. После случившегося вы, конечно, не могли жить с женой.
— Эта проблема уже не стояла: она, видите ли, встретила любовь.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Вы не поверите… я тоже сначала не поверил, но факт. Больше всего она тряслась, как бы не узнал наследник. И я видел их лица. Вы б послушали, как он декламировал — с неприкрытым пылом: «Бархатно-черная… да, я узнаю тебя в Серафиме при дивном свиданье, крылья узнаю твои, этот священный узор». Дьявольская ирония! Не Серафима он узнал, а убийцу.
— И жертву одновременно. Вашу жертву. Когда вы нашли у Донцовой пистолет?
— С чего вы взяли? Не находил и не использовал.
Допрос. — Итак, в своей «исповеди» Донцова призналась, что унесла пистолет с места происшествия. — Да. В сумочке. — Свидетели, бывшие с вами в ресторане, отметили такой нервозный эпизод. Уже вставая из-за стола, вы взяли сумку жены, как вдруг она резко ее у вас вырвала. — Действительно. Я просто по привычке… галантный муж. Ну, слегка удивился, однако не придал значения. — Потом придали. Вы наверняка отметили, что маленькая сумочка оказалась неожиданно тяжелой. Вот как я мыслю. В ночь на восемнадцатое, когда Донцова была в кабинете у Колесова, вы решили обыскать вещи жены в надежде найти пистолет (вы-то знали ее натуру!). И вы его нашли. — Бездоказательные фантазии, гражданин следователь. — На следующий день Колесов отметил, что одежда ее была разбросана по всей комнате. Да и чем еще была вызвана откровенность жены с вами? С человеком, подготовившим ее смерть. Вы предъявили ей наган, она вынуждена была во всем признаться. — Ничего подобного. Новая жизнь, видите ли, новая любовь. Я выразил удовлетворение, что она увезет назойливого наследника. И мы покаялись друг перед другом. — Допустим. Вы спросили у нее, где пистолет? — Она сказала, что выбросила его вместе с ключами в урну возле метро «ВДНХ». — Где его и нашел Желябов, так? — Значит, она мне соврала. — Соврала и в тот же день была застрелена. — Я тут ни при чем. Я был на работе и не знаю, что произошло между нею и Анатолем. — Догадывались. Ведь вы вызвали ее в сад. — В ресторан. Я звонил при свидетелях. — Разберемся с вашими свидетелями.
* * *
Саня смотрел в окно (яблони в низком «слезном» небе, ворона, крыша сарая), а видел утро Покрова и женщину в черных мехах на белейшем чистейшем снегу. — После прибытия из «Праги» Люба видела меня (опаснейшего свидетеля) и тетю Май в чулане. И — все спокойно. Загадка сверхъестественная. Анатоль? Утром она поспешила в сад — и вот тут-то заметила странный предмет под снегом. Тайна золушкиной туфельки разрешилась для меня слишком поздно, когда на кладбище я сопоставил лица. А тогда… самое простое объяснение не пришло в голову. — Голова твоя, Сань, была заморочена, — проворчала тетка. — Заморочена, — повторил он покорно, и опять заныло сердце, тупо, безнадежно. — Она увидела меня на веранде раньше, чем я ее. И сунула туфельку в шубку за пазуху. Прошла со мной в кабинет. Дело в том, что ей некуда было деть находку-улику, Владимир еще не уехал на Сретенку… А тут свидетель разливается соловьем… ну, она меня использовала… до конца, так мне и надо. Мы разговаривали, я услышал шаги, выглянул в коридор, вышел, раскланялся с Анатолем. И покуда раздумывал о его роли в этой истории, она спрятала туфельку за книги над диваном, на котором сидела… помню вышитый носовой платок, вертела в руках, успела протереть туфлю и переплет. — Так это она пыталась проникнуть в кабинет, когда мы на веранде сидели? — спросила Настя. — Она. — Ну, нашли бы туфлю — а ей-то что? Ее никто не подозревал. — Она не могла быть в этом уверена, слишком много народу толклось тут в окрестностях, кто-то мог увидеть… и увидел — Генрих. Да и я, как бы ни был заморочен, а все же продвигался к разгадке исчезновения мертвой, мог сообразить (но не сообразил), кто бывал в кабинете, кто имел возможность… Ведь она была полностью в курсе моих поисков… и как, должно быть, ненавидела меня за эту суетню. — Ей бы лететь отсюда за кудыкины горы, — процедила тетка. — Превратить мой дом в место преступления! — Она пыталась. Хотя была одержима мужем — с юности, с первого взгляда. И все же договорилась скрыться со мной. — Куда? — В мое общежитие. — Недалеко. Может, она и вправду с тобой надумала… — Я ей был нужен как информатор, — прервал Саня сухо неуместные предположения. Девочки с любопытством переглянулись, очевидно, чувствуя некую «завязку романа»; однако деликатно промолчали. Саня продолжал с нервной досадой: — Все это уже не имеет значения. Я рассказал ей о встречах с Генрихом и Викой. Тут и возник «мужчина в тумане» — по аналогии: свидание Печерской с бывшим мужем в саду прошлой осенью. Я ощутил в этом образе какую-то подспудную фальшь. И все же Принц существует — и сидит сейчас в КПЗ. — Сань, — поинтересовалась Юля, — а как он натравил на неё Анатоля? — Говорю же: он блестящий организатор.Допрос. — Итак, в своей «исповеди» Донцова призналась, что унесла пистолет с места происшествия. — Да. В сумочке. — Свидетели, бывшие с вами в ресторане, отметили такой нервозный эпизод. Уже вставая из-за стола, вы взяли сумку жены, как вдруг она резко ее у вас вырвала. — Действительно. Я просто по привычке… галантный муж. Ну, слегка удивился, однако не придал значения. — Потом придали. Вы наверняка отметили, что маленькая сумочка оказалась неожиданно тяжелой. Вот как я мыслю. В ночь на восемнадцатое, когда Донцова была в кабинете у Колесова, вы решили обыскать вещи жены в надежде найти пистолет (вы-то знали ее натуру!). И вы его нашли. — Бездоказательные фантазии, гражданин следователь. — На следующий день Колесов отметил, что одежда ее была разбросана по всей комнате. Да и чем еще была вызвана откровенность жены с вами? С человеком, подготовившим ее смерть. Вы предъявили ей наган, она вынуждена была во всем признаться. — Ничего подобного. Новая жизнь, видите ли, новая любовь. Я выразил удовлетворение, что она увезет назойливого наследника. И мы покаялись друг перед другом. — Допустим. Вы спросили у нее, где пистолет? — Она сказала, что выбросила его вместе с ключами в урну возле метро «ВДНХ». — Где его и нашел Желябов, так? — Значит, она мне соврала. — Соврала и в тот же день была застрелена. — Я тут ни при чем. Я был на работе и не знаю, что произошло между нею и Анатолем. — Догадывались. Ведь вы вызвали ее в сад. — В ресторан. Я звонил при свидетелях. — Разберемся с вашими свидетелями.