стихи об этой вазе уже подвластны времени, зависят от обстоятельств времени, как своего, так и от многих других времен… стихотворение меняется под властью событий, которые оно никак не может предвидеть. Оно не знает, что нас ожидает, так же как Данте не мог предвидеть Милтона и романтиков, ожидавших его. Равно как и я не мог предполагать даже, каким образом мои стихи, использованные в одном танцевальном представлении, смогут настолько изменить свой смысл после событий 11 сентября. Дело не в том, как творчество просто отвечает на какие-то текущие события, но как предыдущее творчество меняет свой смысл под воздействием событий и как оно меняет смысл самих этих событий. Суть этих неизбежно фрагментарных воспоминаний в том, что эти самые звенья общей цепи не были изолированными, а были взаимосопряженными, свидетельствующими о том, что кто-то где-то размышляет о поэзии, о творческом процессе в поэзии, о критическом отношении к речевым и мыслительным привычкам, к институциональным предпосылкам о функции искусства. Поэзия как что-то случающееся с другими случающимися вещами. Как что-то случающееся в языке и с языком, находящимся в осаде. Поэзия как память, порой память о будущем. И самое главное — поэзия как опыт, по слову Филиппа Лаку-Лабарта. (Он бы еще добавил, поэзия как размыкание «поэтического», но об этом как-нибудь в другой раз.)
…И все же, мы должны признавать за поэзией не такую уж скрываемую грезу об идеальном порядке, мимолетный проблеск протягиваемой ей ладони на порогах сознания, где случайность будет-таки исключена, быть может, броском костей… Вчера вечером, когда я возвращался домой с лекций, по радио передавали слухи о смерти Саддама и его сыновей, то ли убитых, то ли нет противобункерными бомбами. Хотя пока нашли только два трупа — двадцатилетней девушки и восьмилетнего ребенка. И кажется, Гиганты[25] выиграли семь матчей подряд в начале сезона… Продолжать разговор с языком, живой и открытый, — от этого ничего не происходит. Но не способствует ли это каким-то, возможно существенным, образом возрождению Логоса — как соотношения, меры, людских уз? И не удивило ли бы это Платона?.. И вот, в таких сомнениях, среди шума и мглы сегодняшнего дня мы возвращаемся к важнейшему понятию искусства как соучастия, если вообще его так понимать, и к стендалевскому обещанию счастья (promesse de bonheur), о котором пишет Ницше, цитируемый Агамбеном. На этом мы ставим вопросительный знак.
Перевод Владимира Фещенко
Перевод Аркадия Драгомощенко
Перевод Владимира Аристова
Ночное небо
Стулья произрастают из половиц
Что в данный момент говорит о завершеньи
классического века скульптуры
Тронулся поезд но мы по-прежнему
здесь, разделяя все те же крохи
последние сна
прежде чем сон снова настанет. И
предъявит на фотографии окольцованный
стенами город или деревянный корабль
слипаются в веках
строки пассажирского оглавления
в исключенном движении
* * *
Ты говоришь
Чудо Небес
Ты говоришь
как все же великолепно, но я все-таки слепну
Радостный словно жаворонок поднебесья
Ты говоришь
Ни следа боли, ни самой ее
во мне моем теле вовне
Как же великолепно все, но я слепну
Остаться в живых, разве нелепо?
Ночью ко мне приходили
Ряженые с бородами и каламом малакки
лезли в окно
залезали в меня
Дурно ли это
Или есть вообще
Ежевечерне мозг прорастает маком
смыкает свои лепестки на рассвете
То что было, не будет опять
Прошу, сдвинь мою руку
«Музыка» Давида Хьюма
Ты там потому как это тебя окружает
и — кажется воздухом
при условии
упущенной (не
отыскать здесь для этого слов)
синевы в соглашении
На каждой вещи прядь пыли
Ожиданию длиться покуда
лишь наиболее нормальные сны обо всем
как события истории
беспомощно подрагивают глаза
утром пятьдесят четвертого дня.
Классический этюд
Я спросил Хозяина Теней,
гдевпереди и откудаиз
но он сказал, что кратким было искусство
а жизнь была длинной
Сказал: давай прославим
то пламя, что поглощает день
камень за камнем
и сирень у сарая
и часы когда были вы юны
и матери- и отца-речь-родную
Свитые огнем листья травы,
согнутую балку под крышей
разбитую тележную рукоять,
крапинки пепла в нарастании ветра.
Ты позабыл свиристенье камней,
волненье и сдвиг полосы жнивья?
Итак я спросил Хозяина Теней
о том что выше и о том что ниже,
что есть Это и что есть То,
первое и последнее,
но он сказал,
я не хозяин
только тень,
и он засмеялся.
