восходе солнца Еву разбудил Каин, тихо прикоснувшись рукой к ее лбу. Его глаза светились во мраке.
– Ты можешь прийти сейчас, мама?
– Она умирает?…
– Не знаю. Она не спит, голова ее ясная, она зовет тебя.
Ева натянула платье через голову, накинула на плечи одеяло и побежала. Шел мягкий, вкрадчивый дождь. Аня встретила ее ясным взглядом, узнала. – Милая Аня, – сказала Ева. Аня улыбнулась, несмотря ни на что. И от этой улыбки разлилось свечение. Белый покой, удивительная радость, сильная, как при свечении вокруг Сифа, когда тот родился. Все находившиеся в пещере тоже видели его. – Я ухожу, Ева, – сказала больная. – Я хочу лишь поблагодарить и попрощаться. Я ухожу в покой и знаю: Лете хорошо будет у вас. Ева кивнула. – Я обещаю с любовью заботиться о ней и ее ребенке, – ответила она. – Я знаю.
Вскоре она уснула, но тут же пробудилась, как от толчка, – без боли и с ясными глазами. – Здесь нет ничего, чего бы стоило бояться, Ева. Здесь так светло. Она обвела взглядом всех и все вокруг. Потом ее челюсть отпала. Смерть забрала Аню.
– Мама, – сказал Каин чуть позже через голову Леты, которая плакала в его объятиях. – Ты так и думала, что она скажет то же самое, что Авель сказал тебе тогда, во сне, на дереве в раю? – Да – Ева кивнула. Она узнала эти слова.
Они одели Аню в желтое платье, сшитое Летой из новой ткани, сотканной и окрашенной ею самой в новом доме. Потом девочка сплела венок из лотосов и обвила его вокруг головы мертвой. Каин вырыл могилу рядом с могилой брата. Белый Свет остался с ними, он просачивался в их сердца, утешая и придавая силы.
Адам говорил у могилы не голосом шамана, а собственным. – Спасибо тебе за то, что пришла сюда к нам и умерла здесь, – сказал он. – Ты нам очень помогла, сделала так, что смерть потеряла свою власть над нами. Только Бог знает, где ты сейчас, а его знания бездонны. Когда мы думаем, что и мы знаем, то делаем это лишь от помутнения рассудка. Истинный ответ далек от нашей способности видеть и понимать… «Это правда», – думала Ева. А вечером после похорон, уже лежа в его объятиях, она сказала: – Спасибо за твои слова, они были прекрасны и дали такое утешение. Он был польщен, и она почувствовала, как расслабилось его тело. Сказал: – Видишь ли, я верю, что Бог правит всем я во все вкладывает определенный смысл. Он хотел, чтобы она умерла здесь, и этим научил тебя и меня чему-то очень важному. – Да, – кивнув, Ева вложила свою руку в его. – Чего ты так испугалась накануне вечером? – Умереть и потерять все: тебя, детей, то, что мы создали здесь. Он погладил ее по волосам: – Да, когда-нибудь и нам будет трудно. И все же я иногда мечтаю попасть туда. – К смерти? – Да, там должен быть Бог, ты не веришь? – Верю, но свечение существует и здесь. Иногда, когда мы готовы к нему, в радости, оно является и нам. – Но почти никогда ко мне, – возразил он, и на этот раз настал ее черед погладить его по волосам.
Медленно возвращались они к будням. Сиф начал понемногу ползать. Каин и Адам валили деревья для постройки нового скотного двора. Лета и Ева пряли и ткали. Жизнь пошла своим чередом. Как-то ночью Ева проснулась от горечи во рту и мягкого движения в животе. «Гавриил, – подумала она, – сатана, я опять жду ребенка. И каждый раз у этого водопада». «Девочка, – думала она, – девочка моя». И обеими руками обхватила живот.
Ева натянула платье через голову, накинула на плечи одеяло и побежала. Шел мягкий, вкрадчивый дождь. Аня встретила ее ясным взглядом, узнала. – Милая Аня, – сказала Ева. Аня улыбнулась, несмотря ни на что. И от этой улыбки разлилось свечение. Белый покой, удивительная радость, сильная, как при свечении вокруг Сифа, когда тот родился. Все находившиеся в пещере тоже видели его. – Я ухожу, Ева, – сказала больная. – Я хочу лишь поблагодарить и попрощаться. Я ухожу в покой и знаю: Лете хорошо будет у вас. Ева кивнула. – Я обещаю с любовью заботиться о ней и ее ребенке, – ответила она. – Я знаю.
Вскоре она уснула, но тут же пробудилась, как от толчка, – без боли и с ясными глазами. – Здесь нет ничего, чего бы стоило бояться, Ева. Здесь так светло. Она обвела взглядом всех и все вокруг. Потом ее челюсть отпала. Смерть забрала Аню.
– Мама, – сказал Каин чуть позже через голову Леты, которая плакала в его объятиях. – Ты так и думала, что она скажет то же самое, что Авель сказал тебе тогда, во сне, на дереве в раю? – Да – Ева кивнула. Она узнала эти слова.
Они одели Аню в желтое платье, сшитое Летой из новой ткани, сотканной и окрашенной ею самой в новом доме. Потом девочка сплела венок из лотосов и обвила его вокруг головы мертвой. Каин вырыл могилу рядом с могилой брата. Белый Свет остался с ними, он просачивался в их сердца, утешая и придавая силы.
Адам говорил у могилы не голосом шамана, а собственным. – Спасибо тебе за то, что пришла сюда к нам и умерла здесь, – сказал он. – Ты нам очень помогла, сделала так, что смерть потеряла свою власть над нами. Только Бог знает, где ты сейчас, а его знания бездонны. Когда мы думаем, что и мы знаем, то делаем это лишь от помутнения рассудка. Истинный ответ далек от нашей способности видеть и понимать… «Это правда», – думала Ева. А вечером после похорон, уже лежа в его объятиях, она сказала: – Спасибо за твои слова, они были прекрасны и дали такое утешение. Он был польщен, и она почувствовала, как расслабилось его тело. Сказал: – Видишь ли, я верю, что Бог правит всем я во все вкладывает определенный смысл. Он хотел, чтобы она умерла здесь, и этим научил тебя и меня чему-то очень важному. – Да, – кивнув, Ева вложила свою руку в его. – Чего ты так испугалась накануне вечером? – Умереть и потерять все: тебя, детей, то, что мы создали здесь. Он погладил ее по волосам: – Да, когда-нибудь и нам будет трудно. И все же я иногда мечтаю попасть туда. – К смерти? – Да, там должен быть Бог, ты не веришь? – Верю, но свечение существует и здесь. Иногда, когда мы готовы к нему, в радости, оно является и нам. – Но почти никогда ко мне, – возразил он, и на этот раз настал ее черед погладить его по волосам.
Медленно возвращались они к будням. Сиф начал понемногу ползать. Каин и Адам валили деревья для постройки нового скотного двора. Лета и Ева пряли и ткали. Жизнь пошла своим чередом. Как-то ночью Ева проснулась от горечи во рту и мягкого движения в животе. «Гавриил, – подумала она, – сатана, я опять жду ребенка. И каждый раз у этого водопада». «Девочка, – думала она, – девочка моя». И обеими руками обхватила живот.