нашем порту бой уже начался. Я утверждаю, что совет должен вынести свое решение, и не только потому, что канадские моряки просят о помощи, а потому, что австралийские моряки уже помогают им и австралийские докеры тоже уже помогают им. Мы обсуждаем не то, что может случиться завтра; мы обсуждаем то, что уже случилось вчера. Мы в гуще схватки, а не накануне ее. В ней участвуют не только моряки и докеры — в нее втянуты и судовладельцы, и портовый комитет, и газеты, и газовая промышленность, и правительство. Как же поступит наш совет? Подожмет хвост и бросит рабочих на произвол судьбы, как он делал это в последние два года? Или вмешается и скажет свое слово раз и навсегда и покажет Хемплу, что существуют такие дела, в которых ему не удастся расколоть профсоюзы Виктории? Не забудьте о том, что не только рабочие следят сегодня за нашим совещанием. Как вы думаете, почему портовый комитет отменил вчера наряды на «Гектора»? Почему медлит Хемпл и не пускает в ход «закон о коммунальных службах»? Почему судовладельцы не откликнулись на предложение использовать труд «добровольцев»? А потому только, что все они ждут решения нашего совета — им нужна зеленая улица! Они хотят выяснить, каковы шансы на забастовку. Я вас предупреждаю: если в этом вопросе вы снова столкнете левых с правыми, для мельбурнского профсоюзного движения это будет катастрофой, убийством. Видит бог, в этом деле мы можем поладить. Факты налицо: это судно — в нашем порту, на нем несоюзная команда, моряки не хотят иметь с ним дело, докеры отказались его разгружать, рабочие газовых заводов заявили, что не дотронутся до угля, если его отгрузят скебы, и железнодорожники не повезут его, если скебы переведут судно на Дадли — стрит. Что же вам еще нужно? И все‑таки наш комитет — да простит его бог! — в нерешительности.

Семь минут одиннадцатого. Мэй беспокойно оглядывает зал в надежде, что делегаты уже устали. Но устало, как видно, только крайнее правое крыло. Эти никогда и ничего не хотят обсудить как следует, только и думают, как бы поскорее кончить и отправиться домой. Левые слушают с суровыми лицами. Центр, увлеченный решительностью и прямотой лидера моряков, слушает его слишком внимательно. Репортеры не отрываются от блокнотов.

Мэнион завладел аудиторией и знает об этом. Его звучный голос гулко разносится по притихшему залу.

— Чего же хочет президиум? Он хочет решить все за нашей спиной, как это уже не раз бывало…

— Если делегат Мэнион в чем‑то обвиняет…

— Да, я обвиняю, господин председатель. Я обвиняю президиум в том, что он сознательно исказил факты, я имею на это основания. Две ваши телеграммы не обманут и младенца. Они вами же подстроены. С таким же успехом председатель мог написать их сам. Канадская ассоциация моряков! Это же союз скебов, он организовался во время последней забастовки моряков в Канаде. Какого ответа ждали вы от этих предателей? Я скажу вам какого — ответа, который бы вас устраивал! Ответа, который позволил бы президиуму заткнуть рот всему Совету профсоюзов. А что касается Совета профсоюзов Монреаля, то Канадский профсоюз моряков никогда не признавал его. Это тоже холостой выстрел. В Совете профсоюзов Монреаля всем заправляет правое крыло, он антикоммунистический, а остальное неважно. И туда‑то вы и послали второй запрос!

Разъяренный Мэй хватает молоточек и склоняется над столом, но вынужден молчать, потому что никто на него не смотрит. Все глаза устремлены на Мэниона — тот быстро достает узенький листочек и поднимает его над головой.

— Я тоже посылал запрос в Канадский профсоюз моряков. И вот ответ. Я прочитаю его и, когда кончится заседание, тоже положу на стол. Слушайте:

КОМАНДА КАНАДЦА «ГЕКТОР» АРЕСТОВАНА КЕЙПТАУНЕ ЗПТ ОБВИНЯЕТСЯ МЯТЕЖЕ ПОСЛЕ ВЫПОЛНЕНИЯ УКАЗАНИИ ПРОФСОЮЗА ПРЕКРАТИТЬ РАБОТУ ЗНАК ПРОТЕСТА ПРОТИВ СНИЖЕНИЯ ЗАРАБОТКА ТЧК НАБРАНА КОМАНДА ЮЖНОАФРИКАНЦЕВ ЗПТ КОТОРАЯ ПРИВЕЛА КОРАБЛЬ КАЛЬКУТТУ ЗАТЕМ МЕЛЬБУРН ТЧК ПОДРОБНОСТИ АВИАПИСЬМОМ

— Это не от Канадской ассоциации моряков. Это из организации, в которой состояли арестованные моряки, — единственной организации, которая имеет право говорить от их имени.

Мэнион бросает быстрый взгляд на часы. Десять минут одиннадцатого. Надо говорить до последней минуты, а там вся надежда на голосование. Тогда уже нажмут Локарт и Кейз — они это умеют. А его дело — убедить центр.

— Вот телеграмма. Предоставляю совету решить, какая из трех телеграмм подлинная. Арестованы в Кейптауне! Об этом я вам тоже кое‑что расскажу. Я расскажу, при каких обстоятельствах были арестованы канадские моряки…

— Вы при этом присутствовали, мистер Мэнион? — голос Бирна.

Взбешенный Мэнион резко поворачивается к нему.

— Мне не нужно было там присутствовать, так же как мистеру Мэю не надо было ездить в Монреаль. Я пошел прямо куда надо, чтобы узнать правду, прямо на это судно, я был там дважды! И правду узнал — очень хорошо узнал! Канадские моряки пришли в Кейптаун. Им просто очень не повезло, что они оказались там, когда была объявлена общая забастовка. Но они не сорвали ее. Как только они пришвартовались, они примкнули к забастовке. Что же сделал капитан? Конечно, можно поручиться, что вначале он посовещался с портовыми властями и агентами своей компании. Он созвал корабельное начальство, они зажгли топки и вывели судно в открытое море, на три мили от порта, то есть за пределы территориальных вод. Затем он собрал на па лубе команду, сообщил матросам, что они теперь в открытом море, зачитал соответствующий параграф корабельного устава и в последний раз предложил им прекратить забастовку. И, когда матросы снова отказались работать, он обвинил их в мятеже, привел судно обратно в порт и вызвал полицию. Остальное вы знаете. Через неделю судно снова вышло в море, на нем была новая команда, которая и привела его в Мельбурн. Отвечайте же — «черный» этот корабль или нет?

Мэнион сел на место и вытер лоб. Тринадцать минут одиннадцатого. Делегаты, сидевшие в одних рубашках, начали надевать пиджаки.

— Есть время еще для одного оратора, — объявляет Мэй. И, подумав, решительно добавляет: — Для возражения! — И тут же: —Сядьте на место, делегат Кейз.

— Я не собираюсь высказываться, господин председатель. На прения уже нет времени…

— Мое дело решать, есть ли время, делегат Кей»

— Я предлагаю поставить вопрос на голосование.

— Я должен выслушать…

Но бесцветный голос Мэя тонет в поднявшемся шуме. Со всех сторон несутся крики: «На голосование!» Делегаты повскакали с мест и машут Кейзу, чтобы он требовал голосования. Правые посмеиваются, но они явно встревожены. Этим хитрым интриганам совершенно