наносящие ранения бойцам. Он видит, как погибают ребята из Серёгиной тройки. При помощи подствольников они все-таки уничтожили гнёзда духовских "ДШКа". Вот Серёга остаётся один, он отстреливается от наседающих духов до последнего патрона. Когда боеприпасы закончились то он, зажав в руке гранату с выдернутой чекой, бросается на ближайших духов с ножом. Его валят на землю, раздаётся взрыв и Малыш видит перед собой лицо друга. "Я ухожу, но забираю с собой всех духов, которых смог достать. Прощай, друг, ты тогда показал мне, как должен погибнуть разведчик. Ни о чём не жалей и помни о нас. Мы всегда будем рядом, пока память о нас живёт в твоём сердце" — с этими словами Сергёй, махнув на прощание рукой, исчез. Малыш продолжал видеть происходящее до тех пор, пока не закрылись глаза последнего из оборонявшихся ребят. Последним погибал Швец. Раненный в голову и грудь, лёжа в воде, он из двух автоматов отстреливался от окружающих его духов. Очередь в спину окончила мучения сержанта и его кровь окрасила речную воду в розовый цвет.
После этого Малыш видел, как погибает броня. За десять километров от места боя оставшиеся без прикрытия "БМП" были внезапно атакованы подкравшимися духами из гранатомётов. Первой загорелась 101-я, наводчик разворачивает башню и пытается отстреливаться, но второй страшный удар окончательно разносит машину. 102-я с разорванной гусеницей разворачивается на месте и, принимая бой, даёт несколько очередей из пушки, но два прямых попадания бронебойных гранат заставляют и её навеки застыть грудой обугленного металла. Экипаж 103-ей ещё увидел идущие на помощь вертушки.
Механик вытащил наводчика из горящей башни и они даже попытались отбиться от наседающих духов, но силы были слишком неравными. Духи били почти в упор, механик получил ранения обеих ног, он прикрывал своего обгоревшего товарища и, скошенный очередью, замер возле горящей машины.
Полуобгоревший и еле живой наводчик подорвал себя гранатой как Серёга, унося с собой жизни ещё нескольких духов. Боль от ранений и предсмертных мук каждого бойца влились во все клетки души Малыша, его тело горело огнём и каждый нерв трепетал как крылья колибри.
Утром на него было страшно смотреть, ещё два дня назад перед нами был молодой цветущий парень, а теперь на больничной койке лежал пятидесятилетний мужчина. Полностью седой, глубокие морщины прорезали лоб, а дружелюбная улыбка навсегда покинула своё место. Больше всего поражали глаза, они словно выгорели изнутри и ничего, кроме боли и страданий, не отражали. Он почти не реагировал на попытки санитаров наладить с ним контакт. В итоге военврач медчасти вынужден был отправить Малыша в госпиталь для проведения психологической экспертизы и возможного лечения.
Комиссия из трёх высококвалифицированных армейских психиатров провела тщательный осмотр и обследование пациента. Случай в их практике совсем неординарный: солдату остаётся до дембеля считанные дни и вдруг обнаруживаются ненормальные моменты в поведении. Обычно под дурачка косят молодые солдаты. Малыш, понимая всю серьёзность возникшей ситуации, собрался с силами и вёл себя серьёзно как никогда. На все вопросы отвечал точно и чётко, предложенные психотесты выполнил отменно. По результатам обследования комиссия вынесла вердикт: хотя данный пациент и перенёс тяжелую психологическую травму, но в данное время находится в здравом уме и может продолжать военную службу. Афганскую тетрадь пополнил ещё несколько стихотворений.
Экипаж "БМП" принял бой на одной из высот Алихейля.
Нет пехоты, лихой разведвзвод не пробился к нему из ущелья
Духи знали, никто не придет, чтоб спасти "БМП" из капкана.
"ДШКа" прикрывает огнём их отряд у пустого дувала.
Выстрел из гранатомёта разорвал один каток.
И пошла машина боком, развернувшись на восток.
Но наводчик не сдаётся, свой привет душманам шлёт.
Духи справа, у колодца, собирают миномёт.
Пара выстрелов из пушки, нет позиции врага.
Над хребтом идут вертушки, значит помощь уж близка.
Новый залп гранатомёта пробивает бензобак.
Жить ребятам так охота, но не вырваться никак.
Запах гари и соляры заполняет всё вокруг.
Вот уж вылез и механик через свой открытый люк.
У наводчика дымится китель, да и шлемофон.
Есть ведь шанс ещё отбиться, пост свой не бросает он.
Косит духов как косою, отбиваясь от атак.
Сам сейчас он стал бронёю, нервы собраны в кулак.
Пушка смолкла, нет снарядов, пулемёт ещё строчит.
По броне свинцовым градом рой душманских пуль стучит.
Вот уж кончились патроны, захватив свой автомат.
Из пылающей машины спрыгнул на землю солдат.
Духи плотно окружают наших чуть живых ребят.
Почти даже не стреляют, взять видать живьём хотят.
Ранен тяжело механик, кровь сочится из груди.
Он, зажав в руках гранаты, шепчет другу; "отойди".
"Нет, живым я им не дамся, пусть подступятся гурьбой.
Этих наглых моджахедов на тот свет возьму с собой.
Ты ж попробуешь пробиться к тем огромным валунам.
Я прикрою, там отбиться ты от них сумеешь сам.
И не спорь, вдвоем мы точно не задержим их с тобой.
Так получишь шанс хоть малый, что останешься живой."
Вот наводчик приподнялся, сделал несколько шагов.
И упал сраженный пулей наседающих врагов.
А механик сел спокойно, руки в кулаки зажал.
И смотрел, как строй душманов его плотно окружал.
"Подойдите ближе гады, вам сюрприз я приберёг"
две взведённые гранаты тихо положил у ног.
Взрыв потряс чужие горы, духов в клочья разметал.
К облакам как белый голубь, дух героя отлетал.
Разведрота опоздала на каких-то пол часа.
Смерть трофеи уж собрала и с собою унесла.
Трупы духов "рассказали" о трагедии брони.
Как герои воевали и погибли как они.
Не сдались и не сбежали, хоть, конечно же, могли.
48 моджахедов смерть сегодня здесь нашли.
Мы ребята не забудем подвиг этот никогда.
Память вечно хранить будет дорогие имена.
На гранитном монументе выбьем золотом слова;
"Подвиг ваш храним мы в сердце, не сотрут его года".
************************************************
Я в старой книжке записной твой адрес отыскал,
мы познакомились с тобой среди Афганских скал.
Ты пулемётчиком ходил, а я был замкомвзвод,
в Джелалабаде кто служил надеюсь нас