ничто без тебя… Мысль о том, что ты где-то рядом, в одном городе, но не со мной, может быть, даже кого-то любишь, не даст мне покоя.

— Я не полюблю… Но ты посмотришь на все это по-другому через несколько лет. Ты ведь сможешь с любой другой женщиной иметь детей, своих собственных.

— Я хочу иметь не своих детей, а только наших или вообще никаких. И они у нас будут.

— Эрнан…

— Не отказывай мне, Алис. Я так люблю тебя… А ты? Ну признайся?

— Люблю! — вырвалось святое для нее слово, которое она так болезненно гнала от себя. — Я люблю тебя.

Лицо женщины утонуло в поцелуях любимого. Его голос обрывался и дрожал, когда он шептал ей слова любви.

— Эрнан, ты уверен? Ты все хорошо обдумал?

— Да, милая. Я испытал облегчение, когда понял, что у тебя нет мужчины. Ты можешь в это поверить? Прошлое есть прошлое, оно позади. Но сейчас у тебя есть любовник?

— У меня никогда его не было… Никогда. — И она рассказала ему все о Барни, о том решении, которое приняла.

— Я бы убил этого человека. В стране моей матери парень, сделавший такое с девушкой, навсегда был бы заклеймен позором. Его счастье, что он мертв.

— Это уже не имеет значения. Он больше не сможет причинить боль ни мне, ни кому-то другому.

— Больше никто не сможет причинить тебе боль. Ты веришь мне? Ты — все, о чем я мог мечтать в жизни. Ты подарок, цены которому нет. И у нас будут дети. Столько, сколько ты захочешь.

— И собаки тоже? — Она смеялась сквозь слезы, потому что впервые за многие годы позволила себе поверить в счастье.

— Каждому ребенку — по собаке… Боже мой, а я ведь чуть не сошел с ума за эти несколько недель. Я просто не могу жить без тебя. Ничего в жизни для меня так не дорого, как ты. Ты веришь мне?

— Я стараюсь. — Алис улыбнулась, и слезы радости снова полились у нее из глаз.

— Ты поверишь в это. Я заставлю тебя. Ты моя любовь. Единственная на всю жизнь…