Белов Василий Иванович БУХТИНЫ ВОЛОГОДСКИЕ ЗАВИРАЛЬНЫЕ (ПЕРЕСТРОЕЧНЫЕ)

Белов, Василий Иванович. Вологодские бухтины старые и перестроечные. / Худож. А.Савин. — Вологда: ООО «Русский Север-Партнер», 1997. - 199, с.

Устарел Барахвостов, совсем стал сивый. Даже разговаривать не желает. А я клянчу:

— Кузьма Иванович, бухтинку бы!

— Нет ни одной.

— Куда девались?

— Э, парень… — плюётся Кузьма Иванович. — Как почала пазгать по русской земле перестройка, так и пришёл мне каюк^[1]. Всё у меня испищалось, и руки и ноги. Вышло дышло! Бухтины и те от меня разлетелись мелкими пташками.

— Кузьма Иванович, поскреби в голове. Может, найдёшь хоть одну? Удели! Хоть бы и заимообразно…

— А ты кто такой? Демократ?

— Демократ?

— Не врёшь?

— Вру, — честно признался я.

— Вот и ври дальше, а от меня отступись!

И вышла промеж нас кавказская смута.

Но вот подсобил я как-то Барахвостову сложить печь. Глину месил, песок просеивал, кирпичи таскал. Две недели печка выстаивалась, на третьей затопили. Получилось — лучше некуда! Гудит печь по всем коленам. Я опять пристаю:

— Кузьма Иванович, хоть бы одну бухтинку. Либо какую-нибудь завалящую пригоножку. Люди просят.

— Какие люди? — опять насторожился Барахвостов.

— Ну… всякие. Читатели…

— Пускай сами выдумывают. Головы есть.

— Кузьма Иванович! Пожалуйста…

— Нету, — насупился Барахвостов. — Ну, ежели бутылку поставишь, может чего и наскребу…

— Да я… да мы… Я тебе три выставлю!

— Не заливай! «Три выставлю». Мне надобна не простая бутылка, а с названьем венгерский «Рояль». Пивал?

— Пивал…

— Вот. Сразу ты хвост прижал.

— Да видишь… денег у меня, понимаешь, тоже не лишка. А почему тебе «Рояль» приспичило? Может, нашу? Куницынскую?

— Нет, куницынской-то я крыс травлю. Крысин-то у меня кончился ещё при Андропове. Мы с Виринеей потребляем только венгерский «Рояль».

— Ведь у тебя вроде сухой закон?

— Да. Алкоголя двадцать годов не беру в рот. Пример взял с Ельцина.

— Так для чего тебе спирт? Кто будет нарояливаться?

— Да говорю тебе, Вирька! Баба моя, — сердится Кузьма Иванович на мою непонятливость. — Значит так: я ей поутру ставлю «Рояль». Она стакан дерябнет и какую-никакую яишницу сделает. В обед ставлю второй, опять чего-нибудь сварит. Правда, к паужне лежит кверху воронкой, потому как «Рояль» штука забористая. Его надо запивать холодной водой. А она ведь без воды зырит. Да уж к вечеру-то я не особо и тужу. День прожит. А который «Рояль» в бутылке останется, дак она им печь растопляет. Дрова-то, вишь, осиновые, сырые…. Не-ет, нам с ней без «Рояля» нельзя.

Дело сдвинулось. Кузьма Иванович опять начал собирать свои бухтины в одну кучу, как пастух собирает овец.

Мне оставалось только нумеровать и подсчитывать.

1. Контра

Ты про мою теперешнюю обстановку лучше не спрашивай. Я тебе ничего не скажу, потому как это военная тайна. Я человек партейный. Понимаю. Я когда служил в объединённых нациях, дак там нам прямо было сказано: «Болтун находка для шпиёна!» Я и св… то бишь дорогому другу Андрею внушаю. Ты, говорю, насчёт стипензии чтобы ни гу-гу! (Чего ты перебиваешь: умер, умер! Ничего он не умер! За хлебом бегает как жеребец. Только рюкзак шумит.) Так вот, я ему говорю: дорогой друг Андрей, ну как тебе не стыдно? Ты ведь хлебную продавщицу опять нажёг чуть не на три тыщи. При мне, говорю, три буханки белого сгрёб! А заплатил-то всего за две. (Не перебивай, говорю! Какая тебе разница, друг, сват или брат?) Дак вот, внушаю ему: друг Андрей, насчёт стипензии лучше молчи. Дойдет до Коля либо до Клинтона — отнимут и ту что дают. Поговорим лучше насчёт ваучера. Ты куда, спрашиваю, его вложил? Он говорит: «В ликёро-водочный комбинат! А ты?» — «А я пошёл до ветру, вложил было в… — называю ему одно неприглядное место. — А он, этот ваучер, и тут не годится. Шуршит и колется». Насчёт ценных бумаг у нас картина другая, их мы с Виринеей на стены наклеиваем. Чтобы не дуло с улицы.

Друг Андрей за Гайдара обиделся. За Чубайса того пуще. Устроил политинформацию: «Ты, — говорит, — Барахвостов, как был контра, так и остался контрой! На тебя никакая перестройка не влияет. На тебя одна Виринея влияет да и то только когда тебя кормит. Тебя, — говорит, — давно пора арестовать да в самое студёное место выслать! Чубайса костишь, а сам всю жизнь плут!»

…А какой я плут, ежели стипензия только на хлеб? На радиво денег не остаётся. Я приноровился к цифрам приставлять нолики. Стипензию принесут, а я сперва рубли получу. Распишусь. А после в этой бумажной ведомости один нолик в свою графу и добавляю. Стипензия сразу больше в десять раз! Почтальонка смеётся: «Мне-то, — говорит, — что, пиши хоть ещё два ноля». Через месяц придёт, ещё один кружок дорисуем. Расплачусь сразу и за дрова и за радиво. Это не плутовство, а облегчение ежемесячной жизни.

Правда, радиво моя жёнка не слушает. Всё там врут, да и баба давно оглохла.

2. Абортаж

Привёз я её в город, в областную больницу. Так и так, говорю, Виринея, старуха, совсем оглохла. Нельзя ли какие срочные меры принять? Доктора на меня кричат: «Тебе хуже что ли, ежели оглохла?» Хуже, говорю. И значительно. «Почему?» А потому что окончанье на у. Указаний сверху не чует. Правительство скажет одно, она сделает совсем другое. Приказано, к примеру, колхозникам пить шампанское, а она хлещет «Рояль». Все указы Бориса Николаевича перепутала! Разве порядок? Даже для государства опасно. Врачи меня выслушали и говорят: «Надо сперва анализы сдать. Без анализов Виринею не станем осматривать».

Ладно. Ночевали у ейной родни. У племянниц. На другой день понёс я старухины анализы областным докторам. Понюхали, поморщились: «Приходите через два дня!» Хорошо. Приходим через два. Все врачи ко мне кинулись: «Кузьма Иванович, поздравляем, ваша жена стала беременная!» Как, говорю, так? Мы сорок годов спим на разных кроватях. «Ничего не знаем, уже на втором месяце».

Долго я думал, как могло так получиться. Вспомнил, что летом корреспондент на две ночи останавливался. Я ему и баню истопил, а он прохвост, вишь, чем отплатил. Вот и верь теперь вашему брату писателю!

Ладно, что всё хорошо кончилось. Боевая тревога оказалась учебная. Бутылочки-то Виринея с племянницей перепутали. Как раз девка на абортаж собиралась.

3. Племянницы

Другую племянницу, которая постарше, спрашиваю: «А у тебя мужик есть?»— «Есть, — говорит. — И не один. У меня, — грит, — три постоянных и три запасных. У меня, — грит, — с этим делом строго. У каждого определён день. Все будние дни у меня заняты. По