Ассистент доктора Кларка В. БУГРОВ

Конкурс научной фантастики

Рисунки Ю. Ефимова

Не помню, когда он впервые появился у входа в «Клариссу»… Но с некоторых пор, покидая после вечернего сеанса Синий зал, я обязательно замечал на тротуаре высокую, чуть сутулую фигуру, странно одинокую в беспокойном людском море. Одним из первых выйдя из кинотеатра, он отходил немного в сторону, чтобы не быть смятым толпой, шумно вывалившей вслед за ним, и останавливался в раздумьи. Невидящим взглядом смотрел он поверх человеческих голов и, казалось, прислушивался к чему-то, не слышному другим из-за уличного шума.

«Верно, это такой же бедняк, — подумал я, — и у него, как и у меня, нет иных развлечений, кроме «Клариссы». Только он, может быть, больше моего повидал в жизни, — не оттого ли его худое, усталое лицо изборождено сеткой глубоких морщин?»

Скоро я перестал замечать его и забыл бы совсем, не случись то непонятное происшествие в «Клариссе», о котором так много писали в газетах.

В тот вечер я сидел в одном из последних рядов Синего зала. На экране развертывалась пестрая летопись успехов и неудач неустрашимого Красавчика Томми — здоровенного верзилы с неожиданно приятным лицом. Он без сожаления приканчивал мерзкого старикашку и выяснял потом, что убил родного дядю, кутил в респектабельном ресторане, совершал отчаянные грабежи, мастерски уходил от погонь. Зрительный зал настораживался, когда над Томми нависала опасность, и облегченно вздыхал, когда тот снова выходил победителем…

Вот Красавчик, вступив в единоборство с очередным своим противником, мощным ударом в челюсть сбросил его с балкона седьмого этажа. И тут произошло что-то невероятное. Я совершенно отчетливо ощутил, как железный кулак Томми врезался… в мой подбородок! Я еще успел отметить про себя, что это был великолепный «хук левой». Боль резанула челюсть, меня швырнуло на спинку стула, в глазах потемнело. К ощущению резкой боли в нижней челюсти прибавилось не менее острое ощущение быстрого падения. Падение не было долгим и завершилось тем, что меня со страшной силой вдавило в мягкое сиденье. Я почувствовал, что теряю рассудок. Очнулся, когда постепенно утихала боль в пояснице. Ныли онемевшие десны…

Я огляделся и в полумраке увидел, как, судорожно вцепившись в подлокотники кресла, сжался в комок и негромко причитал сосед справа. С чувством сморкалась в платок сухонькая старушка в черном, сидевшая впереди меня. Беспокойно ворочался и возмущенно бубнил сосед слева, здоровенный — под стать самому Красавчику — парень с перекошенным носом. Со всех концов зала доносились до меня сдавленные стоны, приглушенное всхлипывание, выкрики… Сокрушительный удар в нижнюю челюсть, головокружительное падение с высоты седьмого этажа — это не было только моим ощущением. Его испытал, видимо, весь зал. Значит, мне не померещилось, происшедшее не было случайностью!

Сеанс был сорван. Побледнел и погас экран, в глаза ударил ослепительно яркий свет. Служители торопливо распахивали двери, ведущие из зала. Растерянная, ошарашенная публика повалила к выходу…

Я вышел из кинотеатра. Справа от выхода уже стоял незнакомец, пропуская мимо себя взволнованно гудевшую толпу. Что-то в нем поразило меня. Внимательно присмотревшись, я понял, в чем дело. Он… улыбался. Этот хмурый, усталый человек улыбался, чуть раздвинув тонкие бледные губы. Мне вдруг показалось, что он больше других знает о случившемся.

— Что это было? — непроизвольно вырвалось у меня, когда я, несомый людским потоком, поравнялся с ним.

Он ничего не ответил. Он все улыбался. Сетка морщин исчезла с его лица, и оно показалось мне даже молодым…

Не буду приводить кричащих заголовков, украсивших на другой день полосы утренних газет. Вы, возможно, и сами еще помните их… «Умопомрачение в «Клариссе» вызвало в печати самые противоречивые объяснения. Комментатор солидных «Утренних новостей», ссылаясь на сообщения очевидцев, утверждал, что все случившееся явилось результатом полуобморочного состояния зрителей, наступившего из-за поломки вентиляционного устройства. Бульварный «Утренний листок» оповестил своих читателей, что во всем повинны «красные»: это они подбросили в кинозал ампулы с сильным наркотиком, расстроившим нервные системы граждан великой «Страны Истинной Демократии»… А «Глас Всевышнего», орган одной из религиозных общин, считал сверхъестественное явление в «Клариссе» знамением близкого второго пришествия Христа, готовящего людям очищение и Страшный суд…

Густые толпы стояли в тот день у билетных касс «Клариссы».

Тут же, возбужденно судача, толпились те, кому возраст или нервы не позволяли получить удар в зубы и упасть с седьмого этажа. Этим не оставалось ничего, кроме безграничной зависти — зависти перед закрытыми кассами. Запретный плод, как известно, сладок…

Впрочем, напрасными были и ожидания счастливчиков, ставших обладателями заветных полосок зеленой бумаги. Ни на одном из десяти сеансов не произошло ничего необычного.

— Видимо, неполадки в вентиляции уже исправили, — с сожалением говорили подписчики «Утренних новостей».

— «Красные» сделали свое дело и смылись, — рассуждали приверженцы «Утреннего листка», значительно посматривая на полисменов, которых сегодня было здесь больше обычного.

Что касается тех, кто ждал второго пришествия, то они ощущали еще больший прилив веры: конечно же, Христос не будет дважды оповещать заблудших о своем появлении…

Незнакомец в этот день не появлялся у «Клариссы». Не пришел он ни завтра, ни послезавтра. Он словно забыл о существовании кинотеатра.

Время шло.

Однажды, удачно подработав на переноске вещей одной дамы, я возвращался в свою конуру.

Настроение у меня было превосходное, и я обрадовался, когда на перекрестке двух пустынных улиц обнаружил зеленый скверик.

«Чудный уголок для заслуженного отдыха», — подумал я и вдруг увидел его…

Волнение охватило меня при виде высокой, но узкой в плечах и чуть сутулой фигуры. Вот идет он, этот незнакомец, возможный виновник происшествия в «Клариссе». Его взгляд безразлично скользит по лицам встречных, не задерживаясь ни на одном из них… Неужели за этим тусклым взглядом невыспавшегося человека скрывается разгадка удивительной тайны? Столько времени я думаю об этом явлении и до сих пор ни на сантиметр не приблизился к его пониманию.

— И не приблизитесь, пока я сам этого не захочу!

Что это?..

Тонкие губы незнакомца были плотно сжаты. Он даже не взглянул на