себя, и люди с трудом верили, что эти дети придумали и претворили в жизнь свои возмутительные проделки.

Обычно близнецы устраивали тайное совещание где-нибудь в укромном уголке, обдумывая очередную вылазку. А после того как акция завершалась, они ухитрялись выглядеть обезоруживающе невинными, и только тот, кто хорошо знал их, мог быть уверенным в том, что настоящие преступники — близнецы.

Многолетний опыт научил Энн достаточно точно определять, когда близнецы что-то натворили, поскольку именно в эти минуты они становились особенно серьезными, неестественно спокойными и вежливыми.

И хотя соседи имели все основания клеймить их как юных негодяев, о них обычно говорили с улыбкой и любовно: «Эти близнецы». Несмотря на то что их имена были длинными и легко поддающимися сокращению, к ним все обращались, называя их полным именем — Энтони и Энтониета. И это, возможно, объяснялось тем, что в них ощущались характер и оригинальность. В самом деле, близнецы были наделены естественным чувством собственного достоинства. Только оставшись один на один, они пользовались прозвищами, которое каждый из них дал другому, но никому их не раскрывали.

Была суббота и ни у Майры, ни у близнецов занятий в школе не было. Энн принялась готовить ленч и думала, куда могли подеваться эти двое и чем они сейчас заняты. Майра уткнулась в книгу и часто перелистывала страницы пальцем с прилипшей к нему влажной картофельной кожурой.

— Что тебе хотелось бы к ленчу, — спросила Энн, — вишни или малину? Есть и то, и другое.

Некоторое время прошло в молчании, потом Майра с блаженным вздохом подняла глаза:

— Что ты сказала?

— Извини, что прервала, — сказала Энн с сарказмом. — Что поделывает раджа?

— Становится все более зловещим.

— Я так и знала, что он захочет что-то получить за свои рубины, — засмеялась Энн. — Знаешь, я не люблю читать нравоучений, но я бы очень хотела, чтобы ты так же сосредоточенно занималась своей стенографией. Ты должна знать, Майра, скоро нам потребуется много денег. Мы задолжали ренту, и я не представляю, каким будет счет из лавки за этот месяц.

— Не переживай. Новый постоялец оплатит.

— Кто? О, ты имеешь в виду пациента? Кажется, он приятный человек.

— Ты видела его? — воскликнула Майра. — Расскажи о нем. Что он сказал? Кто он?

— Не знаю. И папа забыл у него спросить. Очень похоже на папу, да?

— Точно, — ответила Майра и задумалась. — Он, должно быть, богат, ты видела багаж, когда его вытаскивали из машины? Чемодан из свиной кожи стоит фунты и фунты. Да и машина из дорогих.

— Может, это вовсе не его машина.

— Конечно его, — возразила Майра. — С гербом на дверце.

— Откуда ты знаешь?

— Я пошла и посмотрела. Лебедь с какой-то веткой в клюве. О Энн, я уверена, он герцог.

Энн засмеялась:

— Что в этом хорошего для нас?

— Было бы потрясающе познакомиться с живым герцогом. Но, вполне возможно, он самый скучный тип. И я подозреваю, у него уже есть жена и шестеро детей. У них всегда жены и дети.

— Что значит всегда? — удивилась Энн.

— В настоящей жизни, — объяснила Майра. — Однажды в поезде я познакомилась с очаровательным мужчиной — это было, когда вы отправили меня в Истбурн после кори. Он был таким милым, даже угостил меня шоколадом.

— Ох, Майра! Я же наказывала тебе не вступать в разговоры с незнакомыми мужчинами в поездах!

— С этим все было в порядке. В этом же купе ехали несколько страшно респектабельных старушек с корзинами. Я была убеждена, что он кто-то безумно потрясающий и важный. А он высадился на следующей станции, и там его ждала огромная толстая женщина в мешковатом клетчатом костюме и трое грязных мальчишек, которые просто взревели: «Папочка!» — так что можно было безошибочно определить, что он — отец семейства!

— Бедная Майра! Это следовало воспринять как урок: не будь такой романтичной.

— Родник надежды не иссякнет вечно!.. — драматично воскликнула Майра.

— Ну хорошо. Я пойду спрошу нашего гостя, — улыбнулась Энн. — Я скажу: «Будьте добры, сэр, мы хотели бы знать ваше имя, адрес, есть ли у вас жена и сколько детей?» Я что-нибудь упустила?

— Разумеется! Ты забыла самое главное.

— И что же это?

— «Есть ли у вас деньги?» И если их у него нет, лучше бы он заплатил вперед.

— Звучит по-ирландски, — заметила Энн.

Однако она смеялась, выходя их кухни.

2

— Я принесла вам чай. — Майра поставила поднос у кровати и дружески улыбнулась.

Мужчина поднял глаза, и в его взгляде промелькнуло изумление.

— Я Майра, — объяснила девушка, — и я хочу с вами поговорить. Вы не возражаете?

— Нисколько.

— Поговорить о вас, — с вызовом сказала Майра и добавила, понизив голос: — Я все про вас узнала. Хотите, чтобы это осталось в тайне?

Мужчина в кровати смотрел на нее, и уголки его губ дрогнули.

— Что же вы узнали? — спросил он.

Майра подошла к спинке кровати и оперлась о медный поручень, бессознательно приняв полную грации и артистизма позу.

— Сегодня утром, когда Энн сказала, что ваше имя Джон Мелтон, я была озадачена. Я чувствовала, что вы не обычный человек.

— Но меня действительно зовут Джон Мелтон.

— Конечно, так оно и есть. Сэр Джон Мелтон, владелец Галивера — этого вы не сказали.

— Я точно ответил на вопрос, который задала ваша сестра, — сказал сэр Джон небрежно и добавил: — Как вам удалось добыть эту интересную информацию?

— Я нашла конверт в кармане вашего пальто на вешалке в холле, — объяснила Майра с нотками дерзости в голосе.

— Неужели так просто? Я ожидал, что вы по меньшей мере пошлете детектива по моим следам.

— Вот вы уже смеетесь надо мной. Честно, по-дружески: если вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал об этом, я не выдам вашей тайны. На самом деле не выдам.

— У меня нет оснований скрываться, — сказал сэр Джон. — Ваша сестра спросила, как меня зовут, и я сказал.

— И вы не против, если все будут знать, кто вы такой?

— Нет, конечно нет.

— Вот это потрясающе! Подумайте, какие разговоры пойдут в деревне и какой успех для папы! Хотя, я уверена, вы сразу же захотите уехать к лондонским знаменитостям и лечиться у них.

— Почему вы так думаете?

— Почему я должна думать иначе? О, я видела фотографии вашего дома довольно часто, а сейчас вспоминаю, что и ваши фотографии в «Тетлере» и других газетах. Ведь вы чем-то заняты в политике, правда?

— Я член парламента.

— Все это просто потрясающе! С самого начала у меня появилась мысль, что вы кто-то очень важный. Энн смеялась надо мной, но я чувствовала, что это так.

— Если я не забыл, вы думали, что я переодетый принц.

Майра