ли… — Он с треском открыл магазин тайдера и вынул три боевых стержня из шести оставшихся: — На! Тебе будет нужней.

— У тебя, видно, это самое тоже в крови, — передразнил Даниил.

— Верблюд! — добродушно огрызнулся Кид. — Ладно! Давай руку и… что кому судьба пошлет. Смотри! Бей только наверняка, тогда, может, и продержишься. Только бы мне добраться без помех. Отдам кровь, сяду на самоход и мигом буду обратно… Эх, Даниил, спроважу тебя на «Бор» и успокоюсь. От души говорю.

— Спасибо, — крикнул Даниил. — Ты готов?.. Ну, тогда начали!

Перед глазами Даниила заметалась слепящая пляска вспышек. Он насчитал шесть, но на всякий случай дал еще четыре: вдруг Кид замешкался. Потом, не снимая пальца со спуска, торопливо оглянулся. Позади было пусто. Он остался один. Даниил зябко поежился и проник в щель между камнями. Протекла минута, другая, третья, а возможно, и все десять. Тьма под скалами казалась вымершей. «Может, ушли?» — блеснула слабая надежда. Вместе с надеждой и одиночеством пришла и боль: заныла нога. Это отвлекало и странно успокаивало. Так могло болеть на Земле и в любом другом месте, где не бывает никаких снэков. Обманчивое спокойствие оборвалось внезапно: под скалами шевельнулась неясная тень. Даниил невольно крепче сжал тайдер. Еще недавно рядом был Кид, и Даниил знал: Кид не промахнется. Теперь все зависело от него самого, от его меткости и хладнокровия. Тень двинулась, приблизилась. Даниил напрягся, но страха не было, только холодок ожидания и захватывающая дух настороженность, она мешала дышать.

«С-снэк! С-снэк!» — пронзительно взвыл воздух.

На скалу позади него обрушился настоящий каменный ливень. Осколки градом забарабанили по шлему, по эластичной ткани скафандра. Под прикрытием каменного ливня метнулась тень. Она приближалась неуклюжими, прихотливыми скачками, зигзагообразно. Он никак не мог поймать ее в прицельное кольцо, а она приближалась. Нервы сдали, он не выдержал и нажал спуск. При ослепительном свете вспышки тень замерла, распласталась неподвижной, безобразной кляксой. В этот короткий миг он успел накрыть ее кольцом прицела и послал импульс. Темное пятно конвульсивно дернулось, согнулось дугой и застыло неподвижно. «Ага! Есть! Вот как надо…» — понял Даниил.

Каменный дождь разом прекратился. Даниил торопливо переложил ствол тайдера левее, где недавно лежало оружие Кида, и дал импульс, целясь в безжизненно темневшую массу. Он попал, но она не шелохнулась. «Пусть думают, что нас двое, — решил он, очень довольный своей выдумкой. — А думают ли они? Кид считает их хитрыми тварями. Кид!.. Как он там?..»

Даниил представил себе, как Кид пробирается меж скал, в неверном полусвете, зорко всматриваясь в каждое подозрительное пятно. Оружие Кида тоже наготове. Он тоже один, а за плечами к тому же драгоценный груз — кровь. Возможно, в ней заключена жизнь товарища. И, наверное, Кид тоже думает о нем, Данииле.

Он едва не прозевал скачка снэка. Тень подобралась незаметно и прыгнула. Даниил ударил навскидку, не целясь. Не было времени. Распластавшись над землей, снэк летел прямо на него. Вспышка импульса подбросила его еще выше и швырнула оземь. Попал! От падения тяжелого тела дрогнула почва. Даниил ощутил на губах соленую влагу пота и лихорадочно слизнул ее. Часто и тревожно билось сердце: «Ну и ну! Впрямь, дошлые твари. Кид не преувеличил. Сначала атака под прикрытием — не вышло! Тогда втихомолку, ползком… Да, Кид знал, что говорил. Как он там, Кид?»

Еще не раз посылал Даниил слепящие импульсы во тьму, а время шло не торопясь. До восхода Красного Солнца, по его расчетам, оставалось еще с четверть часа. Это было немного, но счетчик стержней тайдера показывал единицу. И еще три стержня Кида оставались в запасе. А дальше?

Не спуская глаз с гребня, отделявшего тьму под скалами от его убежища, он напряженно всматривался в фиолетовые сумерки. Подступало самое опасное время — заход Фиолетового Солнца. Между заходом Фиолетового и восходом Красного Солнца лежит несколько минут полной тьмы, а стало быть, и беззащитности. Но что делать? Зажечь прожектор шлема? Смешно и думать, это все равно что выйти и стать на виду. Он ничего не мог предпринять — только лежать и ждать, до боли напрягая усталые глаза.

Сумерки сгущались. Он уже не видел скал и с трудом различал расплывчатую полосу гребня, который все больше сливался с глубокой тьмой под скалами. Вот уже видна только половина, а дальше — чернота, насыщенная угрозой. Там, во тьме, что-то готовилось. Он ничего не видел и не слышал, но ощущал приближение опасности всем своим существом. Это угнетало и давило. Хоть бы уж скорей. Они, казалось, подслушали его желание — кинулись всей стаей сразу. Поверхность гребня исчертили зловещие тени. Даниил бил, почти не целясь, еле успевая нажимать спуск. Они были так близко и двигались так тесно, что он просто не мог промахнуться. Каждый импульс попадал в снэка. Их становилось меньше. Он видел и замечал только это, ни о чем более не думая. В душе росло боевое торжество. Сам того не замечая, он говорил вслух: «Ага, получил! На тебе!.. На! Так, осталось два! Сейчас я вам, гадины!..»

Спуск мягко подался, но импульса не последовало. Он машинально, еще не сознавая происшедшего, нажал еще и еще. Тайдер стал просто дубиной. Даниил похолодел: «Все!..» Тени стремительно приближались, он уже видел кошмарные морды. Это был конец. Неотвратимый, как горный обвал. Его властно охватило слепое бешенство. Он вскочил во весь рост, позабыв про больную ногу, позабыв про все на свете, кроме бешенства и ярости. Схватил тяжелый тайдер за ствол и с неистовым воплем ринулся навстречу снэкам.

Слепящий импульс ударил прямо над ним. Еще, еще. Ошеломленный и ослепленный, он остановился, невольно прикрыв глаза руками. Потом опустил руки и обернулся, поняв, но все еще не веря. На обрыве скалы в первых лучах красного рассвета темнели три человеческие фигуры…

Через неделю младший пилот суперзвездолета «Бор» Даниил Гаев продолжал полет к далекой Веге.