Литвек - электронная библиотека >> Джером Дейвид Сэлинджер >> Современная проза >> Дебютные рассказы

Джером Дейвид Сэлинджер Дебютные рассказы

(1940–1948)

ПОДРОСТКИ (The young folks)

Ближе к одиннадцати, удостоверившись, что вечеринка удалась — даже сам Джек Делрой ей улыбнулся, — Люсиль Хендерсон заставила себя посмотреть в ту сторону, где в большом красном кресле с восьми часов вечера сидела Эдна Филлипс — курила сигареты, громким голосом через всю комнату здоровалась со знакомыми и сохраняла самое оживленное выражение на лице и во взгляде, который никто из мальчиков и не думал ловить. Да, она все там же. Люсиль Хендерсон вздохнула, насколько позволяло тугое платье, нахмурила свои почти невидимые брови и оглядела всю шумную компанию, которую она пригласила пить отцовское виски. Потом, прошуршав подолом, решительно подошла к Уильяму Джеймсону-младшему, который кусал ногти и не сводил глаз со светловолосой девочки, сидевшей на полу в окружении трех студентов.

— Эй, — сказала Люсиль Хендерсон, схватив Уильяма Джеймсона-младшего за локоть. — Пошли. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

— С кем это?

— С одной очень интересной девушкой.

Джеймсон потащился вслед за ней через всю комнату, на ходу догрызая ноготь на большом пальце.

— Эдна, детка, — сказала Люсиль Хендерсон, — я бы хотела, чтобы ты поближе познакомилась с Биллом Джеймсоном. Билл — Эдна Филлипс. Или вы, голубчики, уже знакомы?

— Нет, — ответила Эдна, окинув взглядом большой нос, оттопыренные губы и узкие плечи Джеймсона. — Рада с вами познакомиться, — сказала она ему.

— Очень приятно, — буркнул Джеймсон, мысленно сопоставляя внешние данные Эдны и маленькой блондинки.

— Билл — приятель Джека Делроя, — сообщила Люсиль.

— Да я не так-то чтоб очень с ним знаком, — сказал Джеймсон.

— Ну, я пошла. Пока, дети!

— Все носишься, хозяйка? — крикнула ей вдогонку Эдна, а затем пригласила: — Присядьте, пожалуйста.

— Д-да, это самое, — протянул Джеймсон, присаживаясь. — Я и так уже, вроде весь вечер сижу.

— Я не знала, что вы приятель Джека Делроя, — сказала Эдна. — Он замечательная личность, верно ведь?

— Ага, ничего вроде. Вообще-то я не так чтоб очень с ним знаком. Я не из их компании.

— Вот как? А я думала, Лу сказала, что вы его приятель.

— Ну да. Только я не так-то с ним знаком. Мне вообще-то пора домой. Мне к понедельнику сочинение задали. Я даже думал, что совсем не приду на этой неделе.

— О, но вечеринка только расцветает, — сказала Эдна. — Бутон ночи.

— Че-чего?

— Бутон ночи. Я хочу сказать еще рано.

— Ага, сказал Джеймсон. — Только я даже думал, что совсем не приду на этой неделе.

— Но ведь правда еще рано!

— Ага, я знаю. Но только…

— А кстати, какая у вас тема?

Внезапно с того конца комнаты донесся звонкий заливистый смех маленькой блондинки, который с готовностью подхватили трое студентов.

— Какая у вас тема? — повторила Эдна.

— Д-да, это самое. В общем, про собор один. Ну, про описание одного собора в Европе.

— А вы-то что должны с ним делать?

— Д-да, это самое. Анализировать вроде. У меня записано.

Маленькая блондинка и ее кавалеры снова разразились громким хохотом.

— Анализировать? Значит, вы его видели?

— Кого? — спросил Джеймсон.

— Собор этот.

— Я-то? Не-а.

— Но как же вы можете анализировать, если никогда его не видели?

— Д-да, это самое, ведь не я же. Ну, один тип описал собор. А я должен анализировать, вроде по его описанию.

— А-а-а. Понятно. Ужасно трудно, должно быть.

— Чего?

— Я говорю, это должно быть ужасно трудно. Уж я-то знаю. Мне самой немало пришлось биться над такими материями.

— Угу.

— А какая же гадина это написала? — спросила Эдна.

Со стороны маленькой блондинки — новый взрыв веселья.

— Чего?

— Я говорю, кто автор этого вашего описания?

— Этот, как его, Джон Рескин.[1]

— Ух ты! — сказала Эдна. — Ну, парень, и влопался ты!

— Чего?

— Влопался, говорю. По-моему, это очень трудная тема.

— А-а, ну да.

Эдна сказала:

— кого, это вы разглядываете? Я здесь почти всех ребят знаю.

— кто? Я? Никого. Я, может, пойду поищу чего-нибудь выпить?

— Надо же! Вы буквально выразили то, что я как раз хотела сказать.

Они поднялись одновременно. Эдна оказалась повыше, а Джеймсон пониже.

— По-моему, какая-то выпивка есть на террасе, — сказала Эдна. — Что-то там, во всяком случае, должно быть. Можно пойти взглянуть. Заодно глотнуть свежего воздуха.

— Ладно, — сказал Джеймсон.

Они двинулись на террасу. Эдна шла на полусогнутых ногах, будто бы стряхивая на ходу пепел, который должен был за три часа накопиться у нее в подоле. Джеймсон тащился следом, озираясь назад и грызя ноготь на указательном пальце левой руки.

Для того, чтобы читать, шить или решать кроссворды, на террасе Хендерсонов было, пожалуй, темновато. Бесшумно открыв двери, Эдна сразу же услышала, что с дальнего конца террасы, слева от нее, из темного угла раздаются приглушенные голоса. Но она прошла прямо к белому парапету, тяжело облокотилась, вздохнула полной грудью, а затем обернулась и посмотрела, где Джеймсон.

— Там, вроде, кто-то разговаривает, — сказал Джеймсон, становясь рядом.

— Тс-с-с! Ну, разве не божественная ночь? Вот вздохните полной грудью.

— Ага. А где же это самое, виски?

— Сейчас, — сказала Эдна. — Вы только вздохните. Один раз.

— Ага, я уже вздохнул. Может, вон там оно? — Он отступил в темноту, где стоял столик. Эдна повернулась и смотрела, как он берет и снова ставит бутылки. Ей был виден только его силуэт.

— Ничего не осталось! — Крикнул ей Джеймсон.

— Тс-с-с! Тише! Подите сюда на минутку.

Он возвратился к ней.

— Ну, чего? — спросил он.

— Поглядите на небо, — сказала Эдна.

— Ага. Там в углу вроде кто-то разговаривает, вам не слышно?

— Прекрасно слышно, ребенок вы эдакий.

— Как это — ребенок?

— Иногда, — сказала Эдна, — людям нужно, чтобы их предоставили самим себе.

— А-а. Ну да. Я понял.

— Да тише! Если бы это вам помешали, приятно бы вам было?

— А-а, ну да.

— Я бы, мне кажется, убила бы того человека. А вы?

— Д-да, это самое, н-не знаю. Наверно.

— А вы чем обычно занимаетесь, когда приезжаете по субботам домой?

— Я-то? Н-не знаю…

— Наверное, предаетесь излишествам юности?

— Чего? — спросил Джеймсон.

— Ну, носитесь, резвитесь — студенческая жизнь.

— Не-а. Ну, то есть, это самое, я не знаю. Не особенно.

— Между прочим, интересно, — сказала Эдна вдруг. — Вы очень напоминаете мне одного человека, с которым я была близка прошлым летом. То есть, с виду, конечно. И сложением Барри был почти совершенно