выходу.

…Когда теплоход, погудев на прощание, отвалил и скрылся за поворотом, на берегу остались лишь груда посылок и несколько пассажиров – парней и женщин – с большим багажом. К ним подошел мужчина лет тридцати с непокрытой головой, в сером свитере грубой вязки и лыжных брюках, заправленных в перетянутые ремешками яловые сапоги, спросил:

– Ребята, вы не в экспедицию? Не по найму?

– По найму, только не в экспедицию. На рыбозавод мы, – ответила за всех румяная бабенка в расстегнутой на груди телогрейке и спросила заинтересованно:

– А вы тутошний?

– Все мы здесь тутошние, – хмуро ответил Князев и зашагал прочь, скрипя сапогами по гальке.

Ночью перепал короткий, но по-летнему сильный дождь. Пробираясь среди луж, Князев щурился от утреннего солнца, бьющего прямо в глаза, и прикидывал, когда же будет следующий теплоход. По всем расчетам выходило, что не раньше субботы. А в субботу и воскресенье контора выходная, значит, придется торчать здесь еще целую неделю.

Он покусал губу. Семь дней – это семь маршрутов.

В конце сезона, когда подопрет зима, они могут оказаться решающими. А если все-таки уехать сегодня? Вот сейчас прямо – оставить в отделе кадров заявку на недостающих рабочих, договориться с хозяйственником насчет катера и к обеду отчалить.

Искушение было велико, но Князев переборол его. Партия почти в полном составе уже в поле и приступила к работе; отчет, ради которого он оставался, завершен и сдан в фонды; все неприятности, связанные с этими делами, позади. Немного терпенья, он дождется рабочих из Красноярска, подберет нужных людей, сам подберет, глядя не в документы, а в лица. И тогда можно будет сказать, что успешное начало полевых работ геологопоисковой партии № 4 не омрачено ничем, все идет так, как задумано.

Князев отпер камералку, распахнул окно. Вон за тем дальним плато его база. Стоят они в этом сезоне на звонкой речке Деленгде, а та, пробурлив по всем своим шиверам и порогам, впадает в Тымеру, о дикости и злобе которой говорили всякое. И нет в их районе ни крупных озер, ни ровных песчаных кос, где можно принять неприхотливого на посадку «Антона». Вся надежда на единственный в авиаподразделении вертолет.

Забросить их забросили, обратно они тоже как-нибудь выберутся, зимовать не останутся, ясно. А если приключится что-нибудь? Где гарантия, что помощь придет в срок?

Начало полевого сезона всегда рождало у Князева не только надежды, но и тревоги. Тревог, пожалуй, было больше. Впрочем, покоя он не знал давно, с тех пор как стал начальником партии.

Одна подготовка полевых работ чего стоит! Нанять рабочих, получить снаряжение, продукты, зарегистрировать в лесхозе район порубок, купить для портянок байки, выбить у профсоюза библиотечку. Срочно отнести в ремонт батарейный приемник и объяснить новичку, почему для репудина (репудин – диметилфталат. Репеллент) больше подходит маленький плоский пузырек, чем бутылка из-под шампанского. Вызвав немое удивление аптекарши, купить пятьсот пачек презервативов для взрывания аммонитовых зарядов в мокрых забоях и как-то суметь провести этот счет в бухгалтерии. И все надо, надо. Нет в тайге ни магазинов, ни складов, ни доброго дядюшки, и любая неучтенная мелочь может потом обойтись дорого…

Мимо окна протарахтела водовозка. Князев вздохнул, слез с подоконника и вышел в пустынный коридор. Все двери с надписью «Партия» были опечатаны, только в бухгалтерии скворчал арифмометр. Князев прошел в конец коридора, приоткрыл обитую черным дерматином дверь кабинета начальника экспедиции Арсентьева.

– Можно?

– Входите, входите, – сказал Арсентьев, отрываясь от бумаг, и выпрямился в полукресле. Лицо у него было полное, розовое, с рыхлым носом и тонкими капризными губами, круглая бритая голова глянцевито блестела. Мельком взглянув на Князева, он повернулся к окну, и на лице его появилось мечтательное выражение.

– Погодка, а? Наверное, в тайге и озера уже открылись, и снег сошел, разве что в распадках… Вчера ваш сосед Переверцев радировал: сто двадцать квадратов сделали!

Князев догадался, куда клонит Арсентьев, и сдержанно ответил:

– Причину моей задержки вы знаете.

– В Иштыме никогда не были? – спросил Арсентьев своим глуховатым голосом.

– Не приходилось.

– Крупная разведочная партия. Я до назначения сюда был там начальником. Двадцать шесть станков, трактора, вездеходы, четыре катера, словом, перевес на стороне техники. Был и небольшой поисковый отряд. И что меня всегда удивляло и возмущало: как лето, так этих геологов в поле не выгонишь! У каждого, понимаешь, дома целое хозяйство – огород, куры, свиньи, один даже корову держал!

– У нас другие порядки. Нас поле кормит, – скучно ответил Князев. Разговор этот тяготил его.

– Да, народа вашего я не знаю, не успел еще узнать.

– Ну, это несложно. Поездите по партиям, поглядите, поговорите. Ненадолго – недели на три. Вы ведь еще поросенком не обзавелись?

Арсентьев изумленно вскинул светлые брови, натянуто улыбнулся, давая понять, что оценил находчивость собеседника, и заговорил более официально:

– Я вызвал вас вот зачем. Получена радиограмма из Красноярска. Вербовка идет туго, рабочие смогут выехать не раньше чем через три-четыре дня.

– Только выехать?

– Да, только выехать. И дорога четыре дня. Итого, неделя.

– Вот это новость! – Князев вскочил и снова сел. – Поздно мы, Николай Васильевич, эту канитель с вербовкой затеяли. К шапочному разбору успели.

– Ваш упрек я не принимаю. Начали все это до меня.

– Я не вас, я себя упрекаю.

– Да, может быть, вам действительно нет смысла терять время.

Арсентьев подошел к карте, где были нанесены участки работ, ведя пальцем, нашел флажок, который отмечал базу партии Князева.

– Вы готовы к отъезду?

– Хоть сейчас.

– В девять вечера отходит «Гранит», с ним и поедете. По Тымере высоко можно подняться?

– Километра на два.

– Как на два, а дальше?

– Дальше штук двадцать шиверов, потом порог и так далее.

– Как же вы доберетесь?

– Пешком!

– Пешком? Это сколько же?

– Километров тридцать.

Арсентьев округлил глаза:

– Тридцать? Э, нет, в такой поход я вас одного не могу отпустить.

– Почему не можете? – Князев пожал плечами. – Что мне, впервой? Не сидеть же здесь еще неделю!

– Одиночные маршруты запрещены, вы это не хуже меня знаете. Десять-пятнадцать километров – на такое еще можно было бы согласиться в порядке исключения, но тридцать… Поймите меня правильно: вы отвечаете за соблюдение правил техники безопасности в масштабах поисковой партии, я – в масштабах экспедиции, и не нам с вами нарушать их. Как же потом с подчиненных спросим?

– Ну ладно, – сказал Князев. – Я