знакомая мелодия. Внезапно до ее сознания дошло, что Ричи машет рукой, приглашая выйти на сцену и присоединиться к ним. Но ноги отказывались повиноваться.
Метрах в десяти от нее Джо сделал шаг к брату и, улыбаясь в зал, сквозь стиснутые зубы едва слышно спросил:
— Зачем все это?
— Видишь ли, братец, — так же негромко отозвался Ричи, — иногда случаются накладки. По идее она должна была выйти на сцену, но боязнь высоты, похоже, не дала ей подняться по лестнице.
— О ком ты?
— О Стиви.
— Она здесь? — Джо не смог скрыть удивления.
— Была. Во всяком случае, несколько мгновений назад.
Джо подошел к микрофону.
— Я вернусь через минуту, друзья. — Взмахом шляпы он дал группе знак продолжать и широким решительным шагом скрылся за занавесом. Стиви стояла в углу.
— Сумасшедшая
[6]— это я, Джо. О песне я и не подозревала, а когда услышала ее, мне разом вспомнилось все. Все, как у нас с тобой случилось.
— Ты приехала, чтобы сказать мне все это? — Он, положив ей руки на пояс, привлек к себе.
— Я приехала сказать, что люблю тебя и хочу быть с тобой рядом. Всегда. Я соскучилась по тебе, Джо.
В глазах его засверкали веселые искорки, он склонился и быстро поцеловал Стиви.
— Пойдем! — Он потащил ее к занавесу.
Держась за руки, они появились на сцене под восторженный топот сидевших в зале.
— С тобой я рассчитаюсь позже, — шепнул Джо брату и уже в микрофон произнес:
— Дамы и господа! Только сейчас Ричи преподнес мне самый удивительный сюрприз. Вот он! — С легким поклоном Джо повернулся к Стиви. — Позвольте представить вам мою жену — Стиви Девлин!
Бешено аплодируя, люди начали вставать со своих мест.
— Если вы когда-нибудь любили, — посерьезнев, продолжал Джо, — то вам наверняка известно, какую боль может нести иногда с собой это чувство. — Шум в зале начал стихать. — Именно об этом я пою в своих песнях. Одно время мне казалось, что такую любовь я уже никогда не смогу найти, жизнь начала терять для меня всякий смысл. Но потом я встретил Стиви и понял: это то, что я так долго искал. Чувства подчас очень трудно передать словами, поэтому для того, чтобы раскрыть Стиви свою душу, мне пришлось написать песню. Она называется «Ничей ребенок». — Джо повернулся, чтобы поцеловать жену. — Это тебе, малышка. — Он взял в руки гитару.
Известный всей стране чуть хрипловатый чувственный голос с проникающей в сердце нежностью запел:
Мелодию подхватила вся группа. Стиви смотрела на Джо и ощущала, как душа ее уносится куда-то высоко-высоко, где царит только музыка и этот волнующий вибрирующий голос:
Теперь уже пела вся группа:
Многие из присутствовавших не пытались даже скрыть слез. Песня перелетела со сцены сначала в первые ряды, затем дальше, дальше. Когда смолкла последняя нота, в зале несколько мгновений стояла абсолютная, пугающая тишина, и только когда люди пришли в себя, на сцену обрушился шквал.
Положив гитару на пол, Джо привлек к себе Стиви, поцеловал. Тело ее мгновенно целиком погрузилось в блаженную и сладкую истому.
— Я люблю тебя. — Он неотрывно смотрел ей в глаза. — Кажется, жизнь с тобой будет подносить мне сюрприз за сюрпризом, малышка.
Джо подхватил жену под руку, и они едва ли не бегом бросились со сцены. За занавесом Стиви остановилась. Губы их вновь встретились.
— Неужели ты только сейчас это понял? — прошептала она.
Только сейчас, ковбой?
В предрассветной тиши
Мне на память пришли
Проведенные вместе ночи…
Поцелуями слезы твои осушу,
Отгоню от тебя все страхи…
Ты — не ничья, ты вся — моя,
Нет сердцу жизни без тебя…