троих внуков. И он ясно видел — девочка у этой женщины не в порядке.

— С чего в больницу-то? Температуры нет! — засомневалась Мария.

С детства она росла девочкой послушной, привыкла доверять старшим, родителям и учителям, и не ее была вина в том, что излишняя доверчивость и вера в обещания первого встречного недотепы и лентяя, за которого она вышла замуж, привели ее в конце концов к нынешнему состоянию. Можно подумать, у нее был так уж велик выбор!

— Проверить ребенка не мешает, — рассудительно сказал шофер. — К тому же из больницы к монастырю можно добраться не по большаку, а по асфальту. Машины там чаще ходят. Авось еще кто-нибудь подвезет!

Это решило дело. Вздохнув, Мария опять подсадила Сашу, втолкнула Сережку, напряженно наблюдающего за показавшейся из-за поворота колонной, и влезла сама. Через несколько минут они остановились у небольшого палисадника, заросшего высокой пыльной акацией, почти скрывающей двухэтажное кирпичное здание с чуть приоткрытой дверью, завешенной грязной марлей с оранжевой резиновой полосой по нижнему краю — от мух. Сбоку от двери была прикреплена красная табличка с желтушными буквами под разбитым стеклом: «Центральная больница Утехинского района».

2

Доктор Александр Петрович Якушев маялся от безделья, сидя в ординаторской хирургического отделения, в котором проработал уже семь лет после окончания института. Сначала он, конечно, оставаться в этом захолустье не собирался. Его манили ординатура, аспирантура, работа в хорошей клинике, уж минимум в областном центре, опять же и жена это Утехино просто ненавидела… Однако зарплата… Зарплата совершенно не позволяла Александру Петровичу скопить хоть маломальские сбережения на переезд, не говоря уже о том, что жизнь требовала ежедневных трат. Что и говорить, перепадали, конечно, ему, как хорошему хирургу, кое-какие незначительные суммы. (А с кого здесь было значительные-то брать, если все население еле-еле сводило концы с концами?) Но сейчас, конкретно в этот момент, уже сняв с себя медицинский халат и вручив его для стирки старшей сестре, Александр Петрович пребывал в ожидании очередной зарплаты и отпускных денег. С завтрашнего дня он уходил в отпуск, а бухгалтерия была по непонятным причинам закрыта. Лишь на двери была приклеена серая бумажка с корявой надписью шариковой ручкой: «Отпускные будут выдавать после обеда». Александр Петрович уныло смотрел в окно на пыльные акации палисадника да вертел в руках кошелек, в котором, кроме завалящей мелочи, лежал билет на вечерний автобус. Жена его еще две недели назад уехала с сыном к родителям, и Александр Петрович с вожделением думал о том, что скоро, очень скоро и он хоть на время уедет на пыльном автобусе из этих мест и не будет видеть больных, не будет слышать их жалобы. Рыбалка, уха на костре, походы в лес за грибами и ягодами заманчиво маячили в сознании Александра Петровича.

«Вот в бухгалтерии всегда найдется время пообедать или чайку попить, — думал расстроенный Александр Петрович, — а ты тут должен сидеть голодный как черт и ждать, когда выдадут наконец эти несчастные отпускные».

За акациями в окне поднималось знойное желтоватое марево, издалека, как сквозь вату, доносился натужный бой колоколов.

«И не лень людям в такую жару черт знает куда тащиться!» — подумал Александр Петрович про богомольцев и увидел, как из больничных дверей осторожно вынырнул на костылях больной Ерофеев. Он оглянулся по сторонам, мимоходом перекрестился и торопливо затрусил в направлении ближайшего магазина.

«Черти!» — подумал Александр Петрович и разозлился. Этому больному он сам несколько дней назад сделал довольно сложную для районного лечебного учреждения операцию и только этим утром на последнем обходе категорически приказал ему лежать в палате еще три дня и не выходить дальше туалета.

«На водку-то они деньги всегда находят! А на кефир и яблоки у них нет!» Якушев опять повертел в руках кошелек, посмотрел на улицу. Все здесь было покрыто здоровенным слоем пылищи, все было немило. Александр Петрович ужасно соскучился по жене, по сыну-школьнику…

Доктор заметил какое-то движение у входа в больницу. Из подъехавшего «УАЗа» на землю тяжело сошла высокая сухопарая женщина, вытащила из салона девочку. Крепкий дядька, шофер, довел их до двери в больницу, а позади всех уныло тащился мальчишка, поднимая несусветную пыль какими-то допотопными штиблетами.

«Ну что пылит! И так не продохнуть! Ужасная жара!» — с раздражением подумал Александр Петрович и отошел от окна, чтобы не видеть ни женщины с девочкой на руках, ни противного мальчишки. Скоро, скоро уже должен был окончиться перерыв в этой святая святых — больничной бухгалтерии.

«Пусть только попробуют не дать деньги!» — с угрозой вдруг подумал Александр Петрович и без пяти минут два вышел из своего кабинета. «Нужно заранее занять очередь, а то набегут сотрудники, еще и денег может не достаться!» — спохватился он.

— Александр Петрович, не посмотрите девочку? — вдруг донесся до него из приемного покоя зычный голос фельдшерицы Анны Ивановны. — Больше некому, кроме вас. Педиатра нет, в отпуске, терапевт на стажировке по страховым полюсам. — Анна Ивановна так и сказала звучно — «полюсам». — Ваш коллега Дмитрий Сергеич на операции, уролог и окулист не по профилю, один вы и остались.

— Господи, как мне все это надоело! — ругнулся Якушев, сам не зная на кого — на девочку, так не вовремя возникшую у него на дороге, на себя ли, или на фельдшерицу Анну Ивановну, но, проходя мимо, крикнул все-таки в сторону приемного покоя: — Я сейчас зарплату иду получать. Пусть сидят, ждут. А может, и Дмитрий Сергеевич скоро освободится!

— Подождут, подождут! Куда им деваться! — ласково прокричала вслед Анна Ивановна, в то время как Якушев подошел к заветной бухгалтерской двери. На удивление, она была приоткрыта и навстречу Якушеву из нее выпорхнули две пичуги-сестрички с тоненькими пачками денег в руках. Собственно, даже не пачками, а так, несколькими бумажками.

«Сотенными дают», — успел заметить Александр Петрович и бочком протиснулся внутрь. Был он хоть и довольно высок и не подкачал статью, а в бухгалтерию все ж таки, как многие, входил осторожно, стараясь не стукнуть дверью — так приучила всех уважать свое учреждение главный бухгалтер больницы — могутная, полная дама с золотыми передними зубами и платинового оттенка прической. Сейчас она собственной персоной восседала за ближайшим к двери столом — здесь обычно и выдавали зарплату.

— А-а! Александр Петрович! — Завидев хирурга, Татьяна Сергеевна сверкнула золотым зубом и навалилась спелой