вызывающая тошноту жидкость не попала в рот, и отвернулся лицом к палубе. Существо буквально сгорало живьем, и в глубине души мне было его жаль!

Когда, наконец, Оскар помог мне встать на ноги, я увидел, как за бортом исчезали остатки этого существа. Его щупальцы обуглились, присоски исчезли, и я мельком успел заметить безжизненно висевшие, пораженные огнем отростки щупальцев, красноватые бугорки и вздувшиеся участки на них. А потом мы услышали всплеск и знакомый булькающий звук. Мы посмотрели на палубу и увидели, что она была покрыта слоем зеленоватой маслянистой грязи, и в этой отвратительной каше здесь и там плавали куски когда-то живой материи. Оскар нагнулся и подобрал один из них. Он перевернул его в своей руке на другую сторону, чтобы на него падал лунный свет. Кусок был шириной в пять дюймов и четыре из них занимала присоска. Когда Оскар держал ее в руке, она сжималась и разжималась. Она выпала из рук Оскара, как свинцовый груз, и отскочила от пола. Ударом нога Оскар швырнул ее за борт и взглянул на меня. Я отвел глаза и стал смотреть на верхушки мачт, к которым крепились черные марсели.