Евр. навал означает „глупый, дрянной, нечестивый“. Но ни в коем случае не „безумец“, как в Синодальном переводе».
Верный корпоративной этике, не упоминает перевод РБО, в котором участвовал (но не в переводе и редактировании Псалмов). С другой стороны, деликатная свекровь ругает кошку, но невестка, если она не полная идиотка, всё понимает.
Одно из словарных значений слова «безумец»: крайне безрассудный.
То есть человек несёт невесть что, помышляет о несбыточном. Вот хотя бы такой хрестоматийный пример:
Но есть и «во-вторых». Библейский текст может существовать в разных контекстах. В переводе Александра Каца он существует в контексте классической еврейской экзегезы. Со ссылкой на Раши — одного из самых авторитетных, если вообще не самого авторитетного еврейского комментатора. Дистанция в тысячу лет ничего не меняет. В конце псалма, в 13(14):7, — надежда на возвращение народа из плена, то есть имплицитно вводится тема разрушения Храма. Александр Кац пишет: «В пророческом озарении царь Давид видит разрушение Храма, который он только собирается возводить». Собственно, именно поэтому у Александра Каца появляется слово «разрушали» — переводит, ориентируясь на Раши. Если понимать таким образом, то, конечно, не глупец, а нечестивец. Вообще, переводы, исходящие из еврейского ортодоксального круга, всегда в той или иной степени ориентируются на Раши и других комментаторов, в первую очередь всё-таки на Раши. Сейчас готовится к изданию новый перевод Библии, где эта ориентация будет тотальна: то есть весь перевод будет таков, чтобы в пределе ни один комментарий не пропал — что едва ли возможно. События, о которых говорится в конце псалма, отдалены от Давида на сотни лет. Стало быть, либо текст вообще не принадлежит Давиду, либо ему не принадлежит завершающий фрагмент, относящийся к другому времени и механически пришитый к тексту недобросовестным редактором, либо Давид — пророк и видит будущее, как если бы оно произошло вчера на его глазах. Понятно, Раши без колебания выбирает последнее. Между тем «Толковая Библия» Лопухина считает, что в псалме речь идёт о конфликте Давида с Саулом. Нечестивец именно Саул. Но тогда как быть с возвращением из плена? Нет ответа. Теперь о выборе Андрея Графова: почему «глупец», а не «нечестивец». Глупец говорит: «Бога нет». Это потому, что у него мозгов нет, а вот человек разумный (правда, таковых нынче днём с огнём не сыскать, один псалмопевец остался) ищет Бога. Идиот противопоставлен разумному. Что для Александра Каца совершенно неприемлемо. В рамках экзегезы, на которую ориентирован его перевод, никакого противопоставления нет: разумный с нечестивым (глупцом) — одного поля ягоды. В поисках «разумных» ничего хорошего. «Люди того поколения — о котором пророчествует, согласно этому мнению, царь Давид, — подменят простую веру интеллектуальными „поисками“ и в конечном итоге — верой в собственный разум. И как наказание — мера за меру — придёт деспот, полагающий, что поскольку Бога нет, то всё дозволено». Тут надо вот ещё что сказать. «Разумный» — в оригинале «маскил» — слово, имеющее в мире еврейской ортодоксии крайне негативные коннотации: маскил совсем не мудрец — скорей уж образованец. «Маскил» — это эмансипатор и просвещенец, боровшийся против того, что считал религиозным обскурантизмом: XIX век в России (в Европе началось ещё раньше) прошёл под знаком ожесточённой борьбы еврейского Просвещения — Аскалы (слово «маскил» — однокоренное) — и еврейской ортодоксии. Слово «маскил» вошло в русский язык. Пример ретроспективного понимания древнего текста. Вполне в духе Пьера Менара. Теперь комментарий Графова — про «поиски Бога». «Под дореш эт Элоим („…ищет Бога“) здесь может иметься в виду „просить, вопрошать, исповедовать определённый культ“, но не психологическое „богоискательство“». То есть ничего соблазнительно-интеллектуального, противопоставленного «простой вере». Как видите, академический подход ведёт понимание по совершенно иному пути.
Вполне в духе псалма. Объект библейской инвективы тоже предубеждения потрясает, и тоже свободным умом. Бога нет. Это надо же, сказанул! То есть определённо безумец. Откуда взялся «безумец» в Синодальном переводе — более-менее ясно. Переводя с библейского иврита, переводчики постоянно оглядывались не только на Септуагинту, но и на её церковнославянский перевод — остающийся и поныне текстом русского православного богослужения. Преемственность была необходима: перевод Синодальный. А в церковнославянском хорошо всем известное «рече безуменъ в сердцы своемъ» у «всех» в голове и на кончике языка. Вот только «безумие» имеет в церковнославянском не такое значение, как в современном русском. А значит, это слово вот что: превозношение, надмение, неистовство, бешенство, ярость, буйство. То есть всё-таки по всему выходит, что нечестивец. Почему в переводе Александра Каца выбран «нечестивец», а не «глупец»? Уж он-то церковнославянским текстом определённо не руководствовался. Ну, во-первых, непосредственно после утверждения, что Бога нет, говорится о людях, творящих всякие безобразия, — то есть именно о нечестивцах. Кстати в третьем томе Танаха, переведенного на русский язык под редакцией Давида Йосифона (Мосад а-рав Кук. Ктувим. Ерушалаим, 5738 [1978]) слово наваль воссоздано короче и разговорней: «негодяй» — вполне современно, ничего книжного, никакой повышенной лексики.и проч.Безумец я! вы правы, правы!Смешно бессмертье на земли.Как смел желать я громкой славы,Когда вы счастливы в пыли!Как мог я цепь предубежденийУмом свободным потрясать <…> —
Но есть и «во-вторых». Библейский текст может существовать в разных контекстах. В переводе Александра Каца он существует в контексте классической еврейской экзегезы. Со ссылкой на Раши — одного из самых авторитетных, если вообще не самого авторитетного еврейского комментатора. Дистанция в тысячу лет ничего не меняет. В конце псалма, в 13(14):7, — надежда на возвращение народа из плена, то есть имплицитно вводится тема разрушения Храма. Александр Кац пишет: «В пророческом озарении царь Давид видит разрушение Храма, который он только собирается возводить». Собственно, именно поэтому у Александра Каца появляется слово «разрушали» — переводит, ориентируясь на Раши. Если понимать таким образом, то, конечно, не глупец, а нечестивец. Вообще, переводы, исходящие из еврейского ортодоксального круга, всегда в той или иной степени ориентируются на Раши и других комментаторов, в первую очередь всё-таки на Раши. Сейчас готовится к изданию новый перевод Библии, где эта ориентация будет тотальна: то есть весь перевод будет таков, чтобы в пределе ни один комментарий не пропал — что едва ли возможно. События, о которых говорится в конце псалма, отдалены от Давида на сотни лет. Стало быть, либо текст вообще не принадлежит Давиду, либо ему не принадлежит завершающий фрагмент, относящийся к другому времени и механически пришитый к тексту недобросовестным редактором, либо Давид — пророк и видит будущее, как если бы оно произошло вчера на его глазах. Понятно, Раши без колебания выбирает последнее. Между тем «Толковая Библия» Лопухина считает, что в псалме речь идёт о конфликте Давида с Саулом. Нечестивец именно Саул. Но тогда как быть с возвращением из плена? Нет ответа. Теперь о выборе Андрея Графова: почему «глупец», а не «нечестивец». Глупец говорит: «Бога нет». Это потому, что у него мозгов нет, а вот человек разумный (правда, таковых нынче днём с огнём не сыскать, один псалмопевец остался) ищет Бога. Идиот противопоставлен разумному. Что для Александра Каца совершенно неприемлемо. В рамках экзегезы, на которую ориентирован его перевод, никакого противопоставления нет: разумный с нечестивым (глупцом) — одного поля ягоды. В поисках «разумных» ничего хорошего. «Люди того поколения — о котором пророчествует, согласно этому мнению, царь Давид, — подменят простую веру интеллектуальными „поисками“ и в конечном итоге — верой в собственный разум. И как наказание — мера за меру — придёт деспот, полагающий, что поскольку Бога нет, то всё дозволено». Тут надо вот ещё что сказать. «Разумный» — в оригинале «маскил» — слово, имеющее в мире еврейской ортодоксии крайне негативные коннотации: маскил совсем не мудрец — скорей уж образованец. «Маскил» — это эмансипатор и просвещенец, боровшийся против того, что считал религиозным обскурантизмом: XIX век в России (в Европе началось ещё раньше) прошёл под знаком ожесточённой борьбы еврейского Просвещения — Аскалы (слово «маскил» — однокоренное) — и еврейской ортодоксии. Слово «маскил» вошло в русский язык. Пример ретроспективного понимания древнего текста. Вполне в духе Пьера Менара. Теперь комментарий Графова — про «поиски Бога». «Под дореш эт Элоим („…ищет Бога“) здесь может иметься в виду „просить, вопрошать, исповедовать определённый культ“, но не психологическое „богоискательство“». То есть ничего соблазнительно-интеллектуального, противопоставленного «простой вере». Как видите, академический подход ведёт понимание по совершенно иному пути.