помните: логическое и научное…

— Прошу вас, доктор Теллер! — вмешалась миссис Кеннеди. — Нам не до того. Моему мужу угрожает опасность!

— Да, — подтвердил Макартур, адресуя встревоженной, но не утратившей достоинства даме галантный полупоклон. — Опасность угрожает всем нам. Даже вам, мистер Гарднер. Все мы побывали на встрече с чужаком, в чьей власти пересмотреть историю человечества. Руководствуясь нашим советом, он эту власть употребил. Отправляясь на встречу, мы покинули один мир, а вернулись в другой. Мы изменили историю, а стало быть, изменили себя. Мы вновь позволили Судьбе бросить кости, рискуя тем, что любая случайность в нашем прошлом, давшая толчок тому или иному течению событий, повернет его в другое русло.

Выпади иное сочетание — и вам, мистер Гарднер, возможно, не наскучило бы юридическое поприще. Муж миссис Кеннеди мог утонуть, когда его торпедный катер пошел ко дну, и эти двое никогда бы не встретились. На любого из нас, а то и на всех могли бы обрушиться тысячи иных напастей, но нет! Мы все, каждый по-своему, люди вполне преуспевающие.

— Не вижу в этом никакой опасности, — хмыкнул я.

Макартур ткнул вырезанной из кукурузного початка трубкой в сторону Роберта Хайнлайна. Тот подался вперед:

— Опасность в том, что кости покатятся вновь и на кону окажется все, что у нас есть… окажемся мы сами. Встреча с гостем из космоса чревата для нас крахом.

— Но встреча уже состоялась, — возразил я. — Она — достояние прошлого.

— Нет, — поправил он. — Для нас она прошлое, для вас — будущее.

Не успел я освоиться с этой диковинной мыслью, как миссис Кеннеди взглянула мне прямо в глаза и сказала:

— Мистер Гарднер, я читала ваши романы о Перри Мейсоне. Я знаю, за письменным столом, за машинкой вы замечательно умны. Меня интересует другое: каким вы были адвокатом. Блестящим? Перри Мейсоном?

— Нет! — запротестовал я. — И потому предпочел юриспруденции ремесло писателя.

Хайнлайн с Макартуром обменялись улыбками, словно получив некое подтверждение своей правоты.

Слегка огорченная, миссис Кеннеди нарочито мягко и деликатно заметила:

— Ах, какая незадача… На встрече вы блистали. Собственно, ваше хитроумие заставило генерала Макартура заподозрить, что кто-то просветил вас заранее. Я сказала, это невозможно, а мистер Кэмпбелл и мистер Хайнлайн оба прищелкнули пальцами и закричали: принцип Черной Королевы! «Приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте»!

Все выжидательно посмотрели на меня, надеясь, что я без дальнейших разъяснений пойму, о чем речь.

Не сразу, но я догадался. Судьбоносная для планеты встреча завершилась благоприятно, оттого что меня хорошо подготовили. А поскольку лишь эти семеро могли дать мне нужные указания, они ринулись сюда.

Едва я согласился на инструктаж перед грядущим совещанием, они, сменяя друг друга, принялись за дело. Макартур прочел наставление о достойном поведении офицера вооруженных сил при контактах с иностранными сановниками. Миссис Кеннеди твердила, что шуткам инопланетянина, пусть плоским, непременно нужно смеяться. Рональд Рейган требовал перевоплощения в Перри Мейсона и, стремясь помочь, тщился обучить меня приемам вживания актера в образ. На закуску Кэмпбелл и Хайнлайн попробовали прочесть мне краткий курс всемирной истории.

Подобный сумбур объяснялся просто: эти люди приехали в трех машинах и не имели случая договориться, что именно мне внушать. В довершение всех бед Теллер внезапно хватился, что кофе, который мы пили, — «Санка», без кофеина. Выход из положения нашел Макартур. Приметив, что я начинаю опасно клевать носом, он орал: «Солдат, па-адъем!»

Сперва это помогало, но мои веки неудержимо тяжелели. Когда Эдвард Теллер вдруг оповестил нас, что, похоже, разобрался в квантовой механике путешествий во времени, я честно настроился слушать, однако его слова затерялись в сером тумане, куда я канул.

* * *

Моргая спросонок, я переживал миг затмения. Я знал, что меня зовут Эрл Стенли Гарднер, но кто это такой? Неужели известный писатель-детективщик?

Нет. В доме два чулана завалены вышедшими из-под моего пера детективными историями, но никто не рвется их печатать. Подвизаюсь же я преподавателем в юридической школе, и сейчас состоится очередной необходимый, но ужасающе скучный совет профессоров…

Хотя, возможно, сегодняшнее собрание пройдет немного иначе. Мы сидели в ряд за столом для совещаний, у которого не было ни ножек, ни каких-либо других видимых опор. Место справа от меня занимала Агнес Бетелл, декан юридического отделения и отделения аспирантуры. Слева расположились преподаватель журналистики профессор Саймак, который безостановочно курил, как репортер накануне сдачи материала, и профессор физики Теллер. Дальше сидели профессор Макартур (гражданское строительство) и мисс Жаклин Бувье (французский язык). Замыкали группу профессор кафедры военно-морской техники Хайнлайн и преподаватель сценического искусства Рейган.

Я не смог уделить коллегам большого внимания из-за того, что увидел за профессором Рейганом. Там плавало огромное металлическое лицо. Голосом, подобным дальнему грому, это невозможное создание рассказывало анекдот. В первый миг потрясение помешало мне слушать. Вновь навострив уши, я разобрал:

— И тогда ученый заявил: эксперимент с отпиливанием у медведей передних лап и заменой их на человеческие руки не есть жестокое обращение с животными, ибо вторая поправка закрепляет за мной право приручать медведей.

Обычно я откровенно брезгаю всякими хохмами. Однако здесь у меня возникло сильное подозрение, что не засмеяться — мысль чертовски скверная.

По-видимому, к подобному же выводу пришли и прочие, поскольку все мы очень даже весело захихикали. Когда смех затих, металлическое лицо пророкотало:

— Добрый вечер, дамы и господа. Теперь, когда все в сборе, можно продолжить. Я Атигон. Я вызвал вас сюда в качестве экспертной комиссии. На основе вашей единой рекомендации история человечества обретет завершенность.

Мы ошарашенно загалдели, и Атигон сказал:

— Мысль для вас новая… но задумайтесь, и логика подскажет — это единственное, чего можно ожидать.

В принципе, путешествия во времени невозможны ввиду вероятного возникновения парадоксов: замкнутых циклов непредвиденных случайностей, когда причина оборачивается следствием, а следствие — причиной. Но в особых случаях, когда возникновение подобных «колец» исключается, они осуществимы.

Один из таких особых случаев — прибытие инопланетного наблюдателя вроде меня на изолированную планету вроде вашей