ЛитВек: бестселлеры недели
Бестселлер - Дебби Харри - Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie - читать в Литвек width=Бестселлер - Фредрик Бакман - Тревожные люди - читать в Литвек width=Бестселлер - Наринэ Юрьевна Абгарян - Симон - читать в Литвек width=Бестселлер - Гарольд Мазур - Зарубежный детектив. Компиляция. Романы 1-11 - читать в Литвек width=Бестселлер - Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь - читать в Литвек width=Бестселлер - Роберт Б. Чалдини - Психология влияния. Убеждай, воздействуй, защищайся - читать в Литвек width=Бестселлер - Anne Dar - Металлический Ген - читать в Литвек width=Бестселлер - Даниэль Канеман - Думай медленно… Решай быстро - читать в Литвек width=
Литвек - электронная библиотека >> Даниил Иванович Хармс и др. >> Юмористическая проза и др. >> Юмор начала XX века [сборник]

Юмор начала XX века

Предисловие

Что такое юмор и почему он развился как популярный жанр в русской литературе начала ХХ века? Ведь если освидетельствовать чуть более ранний период, то мы практически не найдем у нас писателей — юмористов. Гоголь писал беспощадную сатиру. Салтыков — Щедрин «злобствовал». Островский усмехался. Чехов, пожалуй, стал первым настоящим русским юмористом, но жил он уже в ту самую, темную «предгрозовую» эпоху, которая и породила так называемый русский юмор. И вообще, юмор был основным элементом его творений в основном в ранних произведениях, а со временем писатель становился все более грустен…

У Альбера Камю есть очень серьезное и точное определение юмора: «доберитесь до самого дна пропасти отчаяния, и если вы попробуете копнуть еще ниже, то найдёте там юмор». Юмор приобретает значимость и влияние на умы миллионов «во времена великих перемен», когда старый мир начинает осыпаться и рушиться; а когда уж он развалился окончательно, то юмор становится единственным спасением для человеческого сознания. Видимо, таким образом можно попытаться объяснить бурный расцвет юмора в русской прозе начала ХХ века.

По старой традиции юмор делят на «юмор характеров» и «юмор положений». Первый тип — это Диккенс и Гоголь, второй — Джером и Аверченко (хотя очень условно). Представляется, что эта классификация в большей степени относится все‑таки к английскому юмору. Дело в том, что в русской юмористической литературе начала ХХ века обыгрывалось одновременно и то и другое, причем не просто положение персонажа вытекало из его характера, но и сам характер формировался обстоятельствами, иногда фантастическими — и тем не менее, вполне узнаваемыми. Не говоря уже о юморе абсурда, который возник только в ХХ веке, на фоне Первой мировой войны…

Видимо, в этом состоит основное отличие английского юмора от русского. В России с юмором не шутят. Юмор для читателя есть попросту такая же необходимая порция здравого смысла в наплыве жизненного абсурда, как и глоток спирта для водителя в заглохшем на зимней дороге грузовике. Где уж тут разбираться в «сортах вин»!

Хотя, если исследовать вопрос подробно, спирт тоже бывает разного качества. И русская юмористическая литература выявила со временем лучшие имена.

В этом сборнике представлены самые яркие представители русского литературного юмора малых форм первой половины ХХ века. Это Тэффи (Надежда Лохвицкая), Аркадий Аверченко, Исаак Бабель и Даниил Хармс (Ювачёв). Так получилось, что они жили в эпоху больших перемен. Их положение в предреволюционном и послереволюционном русском обществе было поразительно различным, как и их творения.


Тэффи родилась в 1872 году в достаточно обеспеченной семье профессора криминалистики. Росла она в атмосфере благожелательности и иронии. Отец был автором многих книг и остроумцем, а его юмористическое отношение к довольно мрачной своей профессии, вероятно, сформировало такое же отношение к жизни у его детей. Петербургская жизнь предоставляла Надежде Лохвицкой все возможности для праздных светских развлечений. Однако уже в шестнадцатилетнем возрасте Надежда начала писать стихи и рассылать их по журналам, но широкую известность она обрела вместе с принятием псевдонима «Тэффи» в 1901 году. Кстати, псевдоним, по заверениям самой писательницы, берет начало вовсе не от киплинговской сказки и девочки Тэффи, «придумавшей письменность». Близкую к истине историю этого события можно, вероятно, почерпнуть в рассказе «Псевдоним».

К этому моменту писательница уже родила двух дочерей, развелась с мужем и была открыта для творческого совершенствования. В последующие десять лет выходит двухтомный сборник ее «Юмористических рассказов», в 1912 году — книга «И стало так», в 1913 — «Карусель» и «Восемь миниатюр».

Писательская судьба Тэффи, казалось бы, складывалась вполне успешно. Даже накануне тезоименитства (300–летия дома Романовых в 1913 году) сам император Николай II, выбирая персоналии литераторов для участия в «приуроченном» литературном сборнике, остановился на Тэффи. В течение почти десяти лет Тэффи принимала участие в создании и подготовке журнала «Сатирикон». Наверно, именно тогда, в предреволюционные годы, ее популярность у русских читателей достигает максимума. Великий Бунин говорил: «Эти рассказы написаны здорово, просто, с большим остроумием, наблюдательностью и чудесной насмешливостью».

Проза Тэффи и вправду поражает своей точностью, насмешливым рационализмом и рефлексией. До Тэффи женщины в России так не писали. Пожалуй, вслед за Зинаидой Гиппиус, Тэффи стала одной из первых настоящих русских писательниц ХХ века.

Тэффи пишет легко, простыми фразами, диалоги у нее емки и лаконичны, и в результате создается необычайно объемное ощущение жизни. Достаточно персонажу сказать слово — другое, и за ним будто вырастает вся его прожитая жизнь, его социальное происхождение, мелкие и крупные пороки, тайные желания. Умение писать так — один из признаков большого писателя.

Но жизнь готовила Тэффи большие испытания. Можно сказать, что она получила «огонь, воду и медные трубы — в одном флаконе». Через несколько лет Россия встает на дыбы, и, спасаясь от ужасов гражданской войны, Тэффи в 1920 году эмигрирует с семьей во Францию, в Париж, где в то время ищет прибежища множество русских интеллигентов. Родина буквально вытолкнула множество писателей, носителей русской культуры за свои пределы, обрекая их на полунищенское существование. Бедствовала долгое время и Тэффи. И все равно она любит Россию, и пишет почти исключительно о русских и о русской жизни. Вероятно, большое не только видится, но и любится только на расстоянии. Помимо прочего, Тэффи любила и людей, о которых писала, пусть они были мелкими и тщеславными, лишенными вкуса, бессильными, никчемными и неловкими…

Действительно, рассказ «Ке фер?» (по — французски «что делать?») отразил всю гамму чувств среднего русского интеллигента в эмиграции, который растерял жизненные устремления и цели. Как заметно отличается это грустно — ироничное отношение к русской интеллигенции от безжалостно — уничижительного у Ильфа и Петрова в «Золотом теленке», где в качестве манекена интеллигенции представлен никчемный, голодный, жадный и глупый Васисуалий Лоханкин!

Александр Куприн замечал: «Нередко, когда Тэффи хотят похвалить, говорят, что она пишет, как мужчина. По — моему, девяти десятым из ныне пишущих мужчин следовало бы у нее поучиться безукоризненности русского языка… Я мало знаю таких писателей, у которых стройность, чистота, поворотливость и бережливость фразы