требовалась. Но не до такой же степени! Едва себя сдерживала, чтобы не ворваться и не увести малышку от цербера в юбке. Но тут Наталья Сергеевна выдала прощальный залп:

— Напрасно я четырнадцать лет назад корячилась! Пять часов у операционного стола простояла. Посмотрите, люди добрые, кому жизнь дали! Подлой уродке! Ты приемную мать в грош не ставишь, и родную бы продала! Хорошо, что та померла, не увидела своего отродья! Вон отсюда, клизма сутулая!

Зоя не успела переварить последнюю характеристику, как Таня выскочила из кабинета, красная точно вареный рак. Схватилась за мамину руку, потянула к выходу. У Зои сердце от жалости захолонуло. Действие таблеток кончилось, а других она не догадалась прихватить.

В автобусе Зоя предложила:

— Давай пораньше выйдем. Заглянем в универмаг, подарок тебе какой-нибудь купим?

— Хорошо, — согласилась дочь. — Только не мне, а тебе подарок, и папе, и Ленке.

Растранжирили ползарплаты, прямо Новый год или всеобщий день рождения. Зое — кофту, отцу — рубашку, сестре Таня браслет выбрала на погремушку похожий. А себе решительно отказалась что-либо покупать — ни в какую!

Домой пришли, там Лена и Костя на пределе терпения. Они ведь знали, куда мама с Таней отправилась. Смотрят с затаенным страхом и надеждой, точно приговора ждут — казнить или помиловать.

Таня носом зашмыгала, взгляд в потолок устремила, по щекам слезы градом:

— Мама и папа! Простите меня за то, что я была такая… неблагодарная… такая плохая… дочь! Я больше никогда!

У Зои дыхание перехватило, Костя сморщился, как от кислого или от рези в глазах. Руками махнули, мол, все забыто. А Лена на шею Тане бросилась:

— Сестричка, я тебя обожаю! Ты ведь у меня единственная! И вообще, я давно замечала, что родители тебя больше любят!

Стол накрыли праздничный, обновки надели, чтобы Таню порадовать. Хорошо говорили, как прежде. И о чем прежде помалкивали, теперь откровенно высказывали. Зоя про соску-пустышку рассказала. Мелочь, казалось бы. А не случись та кража, может, и не подумала ребеночка забрать. Костя вспомнил, что для него решающим аргументом было то, что девочка не улыбается. Родился человек и не радуется — полнейшая несправедливость. Лена утверждала, что генетика — неправильная наука, ведь Таня на маму похожа внешне и характером. А виновница нервотрепки призналась:

— Я очень боялась поделить свою любовь — как бы обязана любить настоящих родителей и, выходит, вас предавать.

Чего только в детской головке не накрутится! Будешь считать-высчитывать, а никогда не догадаешься. Если же по поведению судить, так вообще мрак получается.

Зоя на следующий день Наталье Сергеевне позвонила, поблагодарила:

— Спасибо! За то, что откликнулись, все сделали, как договорились! Даже с перебором.

— Поучи меня выражения подбирать! Сама же сценарий придумала. И не матюкнулась я ни разу! Хоть помогло?

— Да, очень! Все теперь замечательно. Наталья Сергеевна, — не удержалась Зоя, — а кто все-таки была настоящая мать Тани?

— Вот народ! — возмутилась доктор. — Покажи вам палец, норовите всю руку отхватить!

И положила трубку. Зоя не успела извиниться.

А в остальном, прекрасная маркиза…

Обстоятельства слепились как назло: у старшего сына в школе каникулы, у младшего в саду карантин, одни бабушка с дедушкой уехали на юбилей свадьбы друзей, другие отдыхают в санатории. Детей оставить не с кем.

Накануне вечером я устроила мужу легкую истерику. Совершенно бесполезную, потому что прогуливать работу, чтобы сидеть с двумя здоровыми сыновьями, вышедшими из младенческого возраста, он не станет. И тем не менее я нервно предлагала:

— Давай просто и сразу, сейчас, заранее спалим квартиру, затопим соседей. Чего тянуть? Устроим взрыв газа, короткое замыкание, засор в канализации? Или на определенное время вызовем МЧС и «скорую помощь», чтобы снимали Темку и Олежку с балкона?

— Лора, не паникуй! Они большие, они соображают… часто… почти всегда. А ты не могла бы отпроситься?

— Не-е-ет! — простонала я. — У нас сдача заказа. Если не приду, главный открутит мне голову и выбросит в окно. Постараюсь отпроситься после обеда. Все равно голову открутит, но не обязательно выбросит.

— Так! — решительно заявил муж. — Я с ними поговорю! Строго! Пусть попробуют набедокурить! Я их!

— Правильно! Милый, ты построже, ладно? Пригрози ремнем, ежовыми рукавицами, мол, в бараний рог. Покажешь, где раки зимуют, кузькину мать… Нет, про мать не надо.

— Зови оглоедов! — строгим тоном потребовал муж.

Нахмурил брови, выпрямился в кресле, руками уперся в подлокотники. Ни дать ни взять — грозный тиран. Я сбегала за детьми. Испуганно выпучив глаза, объявила им: «Вас папа зовет!»

Семилетний Тема и пятилетний Олег вошли и сели на диван. Страха на мордашках не наблюдалось, только интерес: что это папа изображает?

— У меня к вам серьезный мужской разговор! — начал муж.

Тема мгновенно перебил:

— Тогда что здесь мама делает?

Я не успела возмутиться, как муж приказал:

— Выйди!

Пришлось подчиниться и подслушивать за дверью.

— Мужики! — говорил муж, скорее просительно, чем строго. — Завтра у вас будет испытание, проверка.

— Опять к зубному пойдем? — спросил Олежка.

— Хуже, то есть лучше. Вы останетесь одни дома.

— Ура! — хором завопили мальчики.

— Тихо! Мама услышит, — предательски предостерег муж. — Что от вас требуется? Обойтись малыми жертвами…

Я чуть не скулила от досады. Вместо того чтобы заранее свернуть сыновей в бараний рог, муж взывал к их разуму: ты, Артем, старший, отвечаешь за порядок; ты, Олег, уже взрослый… И призывал не мусорить, не разбрасывать игрушки.

Какие, к дьяволу, игрушки и мусор? Ни тени сомнения, что к нашему приходу в квартире будет все перевернуто вверх дном. Но хоть бы живы остались! Хоть бы ущерб мебели и стенам на многие тысячи не тянул. Давно надо было квартиру застраховать. Интересно, страхуют от детей?

По характеру я не паникерша. Просто хорошо знаю своих деток. Когда Теме было пять, а Олегу три, родной их дедушка, мой свекор, предлагал на даче построить вольер, как для больших собак, чтобы держать в нем внуков, принося туда еду и выдавая игрушки.

«Мужской разговор» дошел до возмутительной торговли. Муж обещал поощрение, награду за хорошее поведение, дети вымогали все новые и новые призы.

Естественно, что я не могла подрывать авторитет отца. Поэтому в присутствии мальчиков ни словом не обмолвилась о том, что думаю о проведенной беседе. Но сама устроила Теме и Олегу подробнейший инструктаж. Водила их по дому и талдычила про то, чего нельзя делать