старый, тихий человек, больное сердце, и вдруг к нему является шпион. Настоящий! Было от чего взволноваться. Сердце старика сдало, пришлось его немедленно отправить на курорт. Он по сей день там отдыхает, лечится.

— И провожал его капитан Николаев?

— Жена капитана Николаева. Николаев нес чемодан. Кстати, этот учитель — далекий родственник капитана.

Та незримая тяжесть, которая прежде давила Сергея Рубцова, давно исчезла. Он слушал рассказ Кияшко с всепоглощающим вниманием, радуясь тому, как хорошо была разыграна комбинация с подставным Голубевым. Но вместе с тем в его душе, незаметно возникнув, росло горькое, еще до конца не осознанное чувство разочарования и даже обиды.

— Еще два вопроса, товарищ майор, — сказал он, облизывая пересохшие губы. — Где находился ящик Смирнова и арестован ли тот тип, который устроил мне засаду в Камень-Волынском?

— Ящик Смирнова — «геолога» превратился в два небольших чемодана и сперва находился в камере хранения на вокзале, затем был отправлен багажом по второму билету до станции Шатура невдалеке от Москвы.

— Так у него было два билета?

— Два. Один, купленный заранее, в мягкий вагон. Вы спросите, почему он занял место Дынина, а не перешел в мягкий вагон? Дело в том, что, получив второй билет за полчаса до отхода поезда, он сейчас же отправил первый билет заказным письмом в Москву до востребования на имя Ковалева. Он, конечно, был готов ко всяким неожиданностям, даже к тому, что ему, быть может, придется на ходу прыгать с поезда. Если бы у него был только один билет, тогда — прощай багаж! Билет-то у проводника! А с багажом Смирнов не хотел расставаться…

Теперь о том «типе», что тебя чуть было на тот свет не отправил. Это наш человек… Тоже долгое время выдавал себя за другого, вошел в доверие к одному из националистов, выполнял некоторые поручения по связи. Когда он заметил, что за ним кто-то следит, то подумал, что это кто-либо из помощников «деда Илько» и проверяет его. Тут он решил, пользуясь случаем, укрепить доверие к себе и хлопнул об землю преследователя. Дескать, скажет, что расправился с чекистом. Потом посмотрел на твои документы, ахнул и оттащил тебя в больницу. Все ясно, товарищ курсант?

— Все, кроме одного, — вздохнул Сергей и только сейчас испытал всю силу горечи, вызванную рассказом Кияшко. — Зачем потребовалось вам обманывать, дурачить меня? Ведь вся моя «работа — хорошая или плохая она была — оказалась напрасной, никому не нужной. Детская игра! Поверьте, иногда мне в голову приходила такая мысль, что меня разыгрывают. Но я не мог поверить — дело ведь серьезное.

Майор положил руку на плечо курсанта и строго посмотрел на него.

— Молодо — зелено. Вы немного капризничаете и кокетничаете, товарищ Рубцов. Это никуда не годится. Я вас не разыгрывал, а учил и думаю, что научил кое-чему полезному. Ведь у меня и без вас работы по горло было, но я старался уделять вам достаточно времени, так как видел, что вы человек способный и главное — человек с огоньком. Кстати, я хотел было включить вас в группу капитана Николаева, но сам капитан настоял, чтобы вам поручили параллельно и совершенно самостоятельно расследовать дело Смирнова. Он доказал мне, что такая самостоятельная работа будет для вас гораздо полезней. Вы говорите — детская игра… Нет, это была серьезная борьба: учтите, Голубев — наша счастливая находка. Такое счастье выпадает нам редко. Но представьте себе другую картину — Голубева нет, вернее, он есть, но о его существовании мы не знаем. Представьте, что охотники в тайге не разгадали следов и не нашли» костюма парашютиста. Имеются только девушка и мальчик, которые пришли и заявили о странном поведении своего квартиранта. Попади это заявление в руки вялого, тупого человека, который уже не раз ожегся на подобных заявлениях, как вы обожглись на двух расследования… Помните?

— Хорошо помню.

— Так вот, попади заявление в руки работника, формально относящегося к своим обязанностям, он бы положил его в папку с надписью «Вздор» или начал бы не спеша расследовать, проверять, уточнять. Пока проверил — Смирнова след простыл. Но вы бы Смирнова не упустили. Нет! Я не говорю, что у вас не было ошибок, но ведь были и четкая оперативность, и замечательные догадки. Одна догадка, что брошка была не найдена, а подброшена Смирновым, стоит многого! Признаюсь, я иногда любовался вами, а иногда и побаивался за вас.

Я по себе знаю, как тяжело иной раз приходится, когда ломаешь голову над загадками, строишь различные версии. Напряжение такое, что, кажется, с ума можно сойти. Когда вы нашли рецепт и догадались, что убит кто-то другой, а Смирнов жив, я серьезно испугался за ваше здоровье. Да! А когда вы положили мне на стол машинку для стрижки волос, мне хотелось вас расцеловать — докопался черт! А «дед Илько»! Быстро вы его засекли! Кстати, он неплохой музыкант. Но слежку за ним вы организовали напрасно. В одиночку такие дела не делаются.

— Это вышло у меня совершенно случайно — увидел подозрительного человека и пошел за ним…

— Нет, видимо, не случайно. Вы иной раз переоцениваете свои силы и все хотите сделать сами. Но речь сейчас не об этом. Практика у вас была хорошая, серьезная, всесторонняя. Теперь вам самому нужно хорошенько проанализировать свои удачи, и в первую очередь ошибки и промахи. В будущем старайтесь их не допускать. Ясно?

— Теперь все ясно, — улыбнулся Сергей.

— А мне не все, — шутливо строго сказал майор.

Рубцов удивленно поднял брови.

— Мне неясно, почему вы не пишете Соне Волковой.

Сергей смутился, вспыхнул.

— Извините, пожалуйста, что я коснулся этой темы, — поспешно и серьезно сказал Кияшко. — Я понимаю, что в таких делах непрошенные советники не нужны. Скажу вам коротко: мне будет обидно за вас, если вы выберете себе в подруги жизни какую-нибудь финтифлюшку. А Соня Волкова — чудная девушка! Подумайте. Кроме того, — с усмешкой добавил майор, — я очень заинтересован, чтобы вас тянуло в наш Синегорск… Вот все. Вопросов нет?

— Нет.

— Вы свободны, товарищ курсант. Желаю успехов в учебе.

Они крепко пожали руки на прощанье.

…В тот же вечер Сергей написал Соне Волковой большое веселое письмо. Он ни одним словом не намекнул, что розыски Смирнова кончились успешно. Он понимал, что Соня сама по тону письма догадается об этом…