Него» (Мф. 3; 16). «Крестився..». Каким образом? Живописцы различно изображают сие происшествие. Представляют иногда Спасителя стоящего и Иоанна, возливающего на Него воду; но по всей вероятности, оно совершено было погружением в воду, а в возлиянии не было нужды. Но при сем предположении как бы мог Иоанн называться Крестителем Господа? Участие Иоанна в Крещении Иисуса Христа могло выразиться некоторым образом в приготовлении сего Крещения, хотя самое погружение в воду могло быть мгновенное.

 «Бысть же егда крестишася вси людие, и Иисусу крещшуся и молящуся, отверзеся небо» (Лк. 3; 21). О чем молился Иисус и как? О Своем служении. Ему открыто было, что Он должен креститься от Иоанна, и что сие Крещение должно быть посвящением и обнародованием пред всеми назначения Его. Потому молитва Его не была ли молитвой смирения, подобно молитве в саду Гефсиманском, как думал один отец Церкви? В таком случае, эта молитва была бы выражением безмерного смирения, и ум человеческий не в состоянии обнять всю глубину самоотвержения Сына Божия, в сем случае простершего Свое смирение до того, что молил Отца Небесного, да мимо идет от Него слава, имеющая возвестить о Его Божественном Сыновстве. Может быть и так. Древность измыслила некоторые обряды, бывшие будто бы при Крещении Иисуса Христа, но едва ли справедливо. Крещение совершилось; затем - чрезвычайные видения.

 «Отверзошася Ему небеса» (Мф. 3; 16). Следовательно, не Он ли один и видел это? Но Духа Святаго видел и Иоанн; а Дух сходил с небес, потому Иоанн видел и разверзшиеся небеса. Посему понимать это надобно так: не Ему «отверзошася... небеса», а для Него, так что и другие могли это видеть. Поелику не видно, чтобы ученики Иоанна видели разверстие небес, ибо они после еще будут испытывать Иисуса Христа, то древние (Ориген и другие) думали, что сие можно было видеть не очами плотскими, а очами духовными. Но на самом деле здесь нет нужды прибегать к духовному видению. Ибо ученики Иоанна не всегда могли быть при своем учителе, притом и находясь при нем, то есть в пустыне, они не всегда были в одном месте и могли расходиться по другим местам. Отверзение небес могло совершиться посредством облака или луча: посредством луча свод небесный может казаться как бы раздвоенным. Для чего Дух Божий сходит на Сына Божия? Что Он мог сообщить Ему? Или Он сходит только для засвидетельствования пред другими? Не для сего только, но и для исполнения Его Духом. Ибо Иоанн говорит, что Он получил Духа без меры. Для чего Дух нисходит на Бога? Отсюда видно, что Божество Иисуса Христа не вдруг все выразилось в человечестве. Теперь, при вступлении в служение Мессии, Ему нужно было теснее соединиться с третьим Лицем Святой Троицы. Возможность соединения одного Лица с другим, без слияния их, не подлежит сомнению. Дух Божий не мгновенно нисходит на Сына Божия, а представляется Грядущим: сшествие картинное и величественное!

Другой евангелист говорит еще, что Дух Божий пребыл на Иисусе Христе (Ин. 1; 33), то есть помедлил несколько над Его головой. Почему «голубь» избран символом Духа Божия? По приличию нравственному и физическому: он чист, тих, незлобив. Но когда молился Сын, то невозможно было Отцу не услышать Его молитвы, и потому слышен был глас: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих» (Мф. 3; 17). Вот как награждено смирение Сына Божия! Если бы и слепые фарисеи при сем были, то и они не усомнились бы признать Его за Мессию. Он крестился водой, й на Него нисходит Дух Святый. «Сей есть..». У другого евангелиста так: «Ты еси Сын..». (Лк. 3; 22). Замечательная разность! И таких единственных Небесных изречений евангелисты не передают буквально! Не предосудительно ли это для евангелиста? Такая неточность им свойственна. Говоря от лица Божия, они дорожат не словом, а делом. Впрочем, разность здесь можно предположить и психологическую. Один и тот же голос мог слышаться Спасителю: «Ты еси Сын Мой», -а Иоанну: «Сей есть Сын Мой». Таким образом, Иисус Христос объявляется Сыном Божиим и Мессией!

Проникая глубже в связь сих событий, можно прийти к той мысли, что хотя Иисус Христос шел на Крещение по внушению свыше, но едва ли Ему было открыто, что здесь произойдет торжественное объявление о Его Божественном достоинстве. Тут произошла некоторая неожиданность. Но сия неожиданность не составляет ли странности? Нет, Иисус Христос прямо говорит, что Он иногда не знает чего-нибудь. И это нимало не должно быть удивительно. Святитель Иоанн Златоуст говорит, что если чему нужно чудиться в Христе, то соединению в Нем Божества с человечеством, а прочее, предположив (положив в основание - ред.) это, пойдет уже по порядку. С сих пор Иисус Христос уже не Сын Марии, но Сын Божий, Сын неба и земли, - Сын Адамов.

С Иордана Он удалился в пустыню, и там провел сорок дней в посте, и после подвергся искушению. Четыредесятидневный пост установлен у нас в воспоминание сего достопримечательного события. Иоанн после сего продлил еще на несколько времени свое служение, но оно уже не имело начального своего значения. Иоанн уже отсылал к Мессии приходящий к нему народ; впрочем, пребывание его на Иордане еще на несколько времени могло разделять народ. Положение Крестителя и Иисуса Христа теперь стало такое же, каково положение луны и солнца. Если бы луна во время полудня видна была на небе, то она вредила бы зрению. Вдали от места общественного служения Иисуса Христа Иоанн мог свидетельствовать о Нем сильнее и беспристрастнее; и действительно, он дал важнейшее, громогласнейшее свидетельство, и - отошел. Служение его еще несколько месяцев продолжалось после Крещения Спасителя; потом настояние наложницы Иродовой заставило сего царя заточить Крестителя в Махеронскую крепость, где он и был обезглавлен в угождение той же женщине.