известный учебник по истории партии большевиков. Но когда между страниц обнаружился сложенный вдвое листок бумаги, исписанный иероглифами, Цзин подался вперед.

— Спокойно! — приказал Мустафин и сказал понятым и Кузнецову: — В книге между страницами 132 и 133 обнаружен листок бумаги с китайской письменностью. Попрошу понятых расписаться… Так. Теперь вы. — И он протянул ручку Цзину.

В другой книге Мустафин обнаружил семь накладных, среди которых лежал еще один исписанный листок. Его также внесли в протокол обыска.

Цзин тяжело вздохнул, опустил голову и до конца обыска не поднимал ее. Правда, когда из стола достали самодельную трубку для курения опиума и хозяин дома сказал, что она принадлежит Цзину, тот пробормотал, что курил опиум в лечебных целях.

В протокол были также занесены 265 рублей 55 копеек, две фотокарточки, расписка о приеме китайского паспорта, удостоверение от конторы «Утильпром», выданное 31 августа 1950 года на имя Цзин Чжан-чжу. Кроме того, были обнаружены иголки, нитки, перья ученические, резинка бельевая — товар, который обычно предлагают сборщики утиля.

И вот первый допрос. Иван Григорьевич готовился к нему тщательно. Он досконально изучил материалы следственного дела, поступившего из Хабаровска, свидетельские показания. Документы разоблачали антисоветскую деятельность Цзина, его причастность к шпионажу.

…Они сидят друг против друга. Кузнецов — за столом, на котором, кроме легкой пластмассовой чернильницы, ученической ручки и бланков протокола допроса ничего нет. Цзин — на легком венском стуле в углу комнаты.

— Вы владеете русским языком? — задает вопрос Иван Григорьевич.

— Да, владею.

— Допрос будет вестись па русском языке без переводчика. Имеете ли вы возражение против этого?

— Нет. Не имею.

— Хорошо. Расскажите свою биографию.

— Родился в деревне Чилиндзы уезда Ляоян в Маньчжурии в 1920 году. Отец Цзин Шоу-джу занимался хлебопашеством, мать Ху — домохозяйка. К началу 1942 года братья Цзин Чжан-цзен, Цзин Чан-куй, Цзин Чан-джи и сестра Цзин Фын-ин, а также жена Ли-чжон жили с родителями в Чилиндзы. Где они сейчас, не знаю.

В 1929—1935 годах учился в гражданской начальной школе в Чилиндзы, а с 1935 по 1939 год — в Первой высшей гражданской школе в Ляояне. Затем работал бухгалтером в административном провинциальном управлении в городе Цзямусы. Через год по личной просьбе переведен в уездное управление в город Фуюань, откуда 10 марта 1942 года нелегально прибыл в Советский Союз. Хотел пробраться на свободную от японцев территорию Китая, чтобы принять участие в антияпонской войне. Был задержан.

Отбыв наказание за нелегальный переход границы, в середине февраля 1947 года приехал в Алма-Ату. Несколько дней жил у Го Дин-фу. Это был первый китаец, с которым я встретился у вас в городе.

Получив документы, выехал в Талгар, где работал по частному найму. В июне и июле жил в Алма-Ате, в консульстве. С сентября сорок седьмого по декабрь сорок восьмого года находился в области, работал по частному найму. С января по май сорок девятого — грузчик саксаульной базы. С мая по февраль 1950 года побывал в разных районах области. В феврале приехал в Алма-Ату и работал сначала грузчиком в стройконторе при Управлении колхозными рынками, потом разнорабочим в Среднеазиатском геодезическом тресте. С августа — сборщик утильсырья.

— Материальное положение вашего отца?

— Жили скромно. Участок был небольшой. Отец имел лошадь, две коровы, свинью, кур. Был небольшой фруктовый сад.

— Где учились и работали братья и сестра?

— В деревенской начальной школе. Жили с родителями, помогали им в сельском хозяйстве.

— Где изучали русский язык?

— В исправительно-трудовой колонии, когда отбывал срок за самовольный переход границы.

Кузнецов записал ответы Цзина, спросил:

— Вам прочитать или сами?

— Давайте прочитаю сам.

Пока Цзин Чжан-чжу знакомился с протоколом, Кузнецов внимательно рассматривал его. «Странно. Кажется, я его где-то видел раньше. Но где?» Однако, как ни напрягал свою память, вспомнить не смог.

Заметив, что Цзин прочитал протокол, Кузнецов задал традиционный вопрос:

— Возражений против записей нет?

Цзин Чжан-чжу отрицательно покачал головой.

— Подпишитесь.

Цзин расписался по-русски и по-китайски, положил ручку, вернулся на место. Иван Григорьевич внимательно посмотрел на него и с некоторой ноткой сожаления, которую Цзин не мог не заметить, сказал:

— Я уже предупреждал вас об ответственности за дачу ложных показаний. Вы умный человек, а пытаетесь ввести нас в заблуждение. Неужели думаете, нам ничего неизвестно?

Цвет лица Цзина слегка изменился, но он промолчал. Кузнецов продолжил:

— Вот вы гладко изложили свою биографию. А ведь рассказ ваш во многом не соответствует действительности. Во-первых, ваш отец Цзин Шоу-джу имел большой надел пашни, фруктовый сад, участок леса, держал до 30 коров, а для работы нанимал от 5 до 10 батраков.

— Я… хотел представить себя в более выгодном свете, — стал оправдываться Цзин Чжан-чжу.

— Допустим. Но сейчас нас интересует не это. Каково истинное положение вашей семьи?

— Я признаю, что мои сегодняшние показания по этому вопросу ложны. Отец действительно был богатым человеком.

— Подтверждаете ли вы показания о своих братьях и сестрах? — спросил Кузнецов, пристально глядя на Цзина.

Тот молча кивнул. Тогда Иван Григорьевич достал из ящика письменного стола листок бумаги и сухо сказал:

— Вот справка о ваших родственниках. Брат Цзин Чжан-цзен, 1921 года рождения, учился в юридическом институте в городе Чанчуне. Сестра Цзин Фын-ин, 1923 года рождения, в 1942 году работала в Мукдене секретарем-машинисткой на японском заводе автопокрышек. Между прочим, завод не гражданского, а военного значения.

По щеке Цзина сползла крупная капля пота. А Кузнецов, убирая бумажку в стол, сухо добавил:

— Как видите, ваша попытка обмануть нас заранее обречена на провал. Советую еще раз: давайте правдивые показания. Это в какой-то мере облегчит вашу участь.

Цзин подавленно молчал.

— Итак, продолжим нашу беседу. Для чего вам были нужны обнаруженные у вас при обыске книги «Краткий курс истории ВКП(б)», «Жизнь Клима Самгина» Максима Горького, «Молодая гвардия» Александра Фадеева и другие?

— Я читал их, чтобы углубить свои знания русского языка.

— Какие еще языки знаете?

— Кроме китайского и русского, других не знаю, — опустил Цзин глаза.

— Ну, что ж. Давайте разберемся и с языками, — сказал Кузнецов, когда Цзин расписался под своими ответами. — Вы заявили, что русским языком овладели, когда отбывали