Ксавье де Монтепен Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 1

Предисловие

Вторую половину прошлого столетия в литературной истории Франции можно по праву назвать золотым полувеком. Блистательная плеяда романистов и новеллистов по главе с Александром Дюма, Ги де Мопассаном, Жорж Санд, Эженом Сю, Виктором Гюго, братьями Гонкурами, Густавом Флобером, Жюлем Верном, Анатолем Франсом и другими мастерами высокой литературы по достоинству занимает в ней ведущее место. Но как в истории кораблестроения есть большие и малые суда, так и в литературе рядом с великими писателями, нисколько не мешая их популярности, стоят имена беллетристов, создавших произведения, которые с неменьшим интересом читались как во Франции, так и далеко за ее пределами. К таким писателям можно отнести и ныне почти забытого во Франции и совершенно неизвестного в России мастера авантюрного романа Ксавье де Монтепена. Не только в большой литературе оставил он свой след. Имя этого человека навсегда связано и с историей журналистики. Сегодня мало кто знает, что именно Ксавье де Монтепен был одним из создателей газеты «Фигаро», первый номер которой вышел в свет в апреле 1854 года. Вот уже почти 150 лет эта газета является надежнейшим источником самой разнообразной информации, внося свой вклад и в политику, и в литературу.

Начало 50–х годов XIX века стало переломным моментом в развитии французского общества. Кровавые дни июня 1848 года, цезаристский переворот Луи–Бонапарта в начале декабря 1851 года, рождение и утверждение Второй империи не могли не оставить глубочайший отпечаток в сознании и мироощущении писателей, драматургов, философов, историков, художников.

Эпоха Второй империи, как известно, завершилась поражением Франции по франко–прусской войне и торжеством Парижской коммуны. В эти голы французская литература понесла значительные утраты умер Оноре де Бальзак — великий труженик и знаток человеческой души, ушел в изгнание Виктор Гюго, открыто выразивший свое неприятие Наполеону Малому. Началось гонение демократических писателей, усилила свои охранительные функции цензура. И вот в такой сложной и весьма неблагоприятной для роста творческого потенциала атмосфере родилось и стало заметно расти движение новых романистов и драматургов, по праву названных подлинными «духовными детьми» Второй империи. Идеализируя социальные порядки, сложившиеся в обществе, и прославляя буржуазную добропорядочность, по их убеждению, как одну из главных человеческих ценностей, «новые романисты» воспевали идею «нового порядка». В условиях постоянных реалистических боев, которые вели сторонники Бальзака и пробонапартистские идеалисты, отстаивались эстетические принципы «неприкрашенной правды». Идейным их проповедником стал новеллист Шанфлери (1821–1889), считавший, что искусство должно быть искренним и независимым. Однако не обладая широтой кругозора и достаточно сильным художественным дарованием, Шанфлери не мог встать в один ряд с такими мастерами пера, как Густав Флобер, братья Гонкуры, Эркман–Шатриан — убежденными антибонапартистами и республиканцами.

В эпоху Третьей республики (70–80–с годы) происходит кризис натурализма в литературе, все большую популярность среди читающей публики приобретают произведения, в которых современная жизнь показывается через призму восприятия тех, кто в социальном реестре занимает последние места–нищие, куртизанки, неудачники–актеры, озлобленные отцы и спившиеся матери. Жизнь этих «героев» нового времени опутана сетью жалких интриг, мелкой мести и зависти, беспросветным пьянством и жаждой расправы с теми, кто живет лучше и кто, по их убеждению, отнял у нищих и отвергнутых, возможность занять в обществе достойное место. Как тут не вспомнить роман «Преданная» Леона Энника, в котором отец, одержимый жаждой изобретательства, отравляет свою старшую дочь, обладавшую значительным состоянием, и обвиняет в убийстве младшую, обрекая ее на казнь. Кстати, Э.Золя, прочтя роман, написал автору: «Разрешите мне дать вам совет избегать в будущем столь исключительных сюжетов и столь грубых происшествий. Жизнь проста».

И не только создатель «Преданной», «Характера», «Приключений Эбера» отверг напутствие великого писателя, но и многие последователи мистики, спиритизма, кровавых ужасов, не претендуя на славу Дюма и Гюго, провозглашали право писателя на полную свободу в изображении отвратительного, потустороннего, сюрреалистического мира. Один из таких авторов — Вилье де Лиль–Адан (1838–1889). Во многих его романах ощущается влияние Эдгара По. Он с увлечением проявляет вкус к таинственности, кровавым сюжетам, плотским утехам. В «Новых жестоких рассказах» (1888) стремление писателя показать жизнь отдельного человека на рубеже познаваемого мира и потусторонней неизвестности усиливается. Автор пытается высветить темные стороны человеческой души, упивающейся чужими страданиями. Порою его «черный юмор» переходит в острую сатиру на нравы современного общества, в котором нет места для светлых идеалов, а есть всеобъемлющая глупость толпы, жестокая тирания денег, триумфальное торжество злобной посредственности.

Именно в этот период зарождается новый жанр так называемого бульварного романа, в котором незамысловатость сюжета дополняется обилием кровавых сцен, описанием мрачных подземелий, напряженной таинственности. Ярким представителем нового жанра для «читающей толпы» стал известный журналист, автор нескольких буржуазных мелодрам Ксавье де Монтепен (1823–1902). Он возродил жанр фельетонного романа, создав ряд многотомных, изобилующих эротикой и убийствами, произведений. Их охотно читали не только представители низших слоев общества–люди бульваров и узких окраинных улиц, но и буржуа среднего достатка и даже богатые и весьма преуспевающие люди.

Скандальную известность принес автору роман «Девушки из гипса» (1856), после публикации которого Ксавье де Монтепен был привлечен к суду за подрыв нравственных устоев общества.

И все же мастеру «литературы для толпы» были присущи и поиски новых злободневных тем. В ряде романов Ксавье де Монтепен раскрывает панораму современной жизни, наполняя ее реалистическими сценами и острыми социальными проблемами. Он вводит читателя в мир парижской богемы, распахивает двери в палаты больниц, кабаки и притоны большого города, в которых нищета и бесправие соседствуют с благородством и добротой, жестокость и бессмысленность