запарке: „Отстань. Не мешай!“ И ты отстанешь? Успокоишься? Я, дескать, предупредил, а дальше меня не касается? Время рассудит?!
Иван вдруг обнаружил, что кричит, срывая голосовые связки, ощутил режущую боль в горле. Бледное расплывчатое лицо Игоря проступало сквозь красноватый туман.
— Не пойму, что на меня нашло… — Иван хрипло прокашлялся. — Прости.
Смятение и тревога на лице Игоря уступили место безмерному удивлению.
— Вон ты какой… Тихий, тихий, а…
— Сказал же — прости. — Иван все никак не мог совладать с голосом. И вдруг отчетливо представил себе Мишку в полосатых матерчатых плавках, просто Мишку — не капитана ВВС, не командира эскадрильи, — сидящего на песке там, где сидел сейчас его сын.
„Как бы он поступил на месте Игоря? — спросил себя Иван. — Неужели так же? Нет. Мадьяр не из таких“.
„С ними на равных биться надо, — мысленно повторил он слова Игоря. — Мечтал ученым-зкологом стать. Может, и стал бы, вернись батя с войны…“
Решение пришло мгновенно, как озарение. Твердое, бесповоротно окончательное.
— Игорь, — голос был какой-то чужой, скрипучий, каркающий, — дай-ка ключ от мотоцикла.
— Ключ? — недоуменно переспросил Игорь. — Что это ты надумал?
— За папиросами съезжу.
— Так есть же у тебя!
— Мало. — Иван с трудом глотнул. — Не хватит до вечера.
— Там ключ. — Игорь пожал плечами. — В мотоцикле.
— Я быстро. — Иван уже шагал к обрыву, на ходу застегивая комбинезон.
— Водить-то умеешь? — крикнул вдогонку Игорь.
— Умею, не беспокойся, — заверил Иван.
Мотор завелся с первой попытки. Иван поудобнее устроился на седле и медленно выжал сцепление. Сделал круг по пыльному плато, приноравливаясь к незнакомой машине, подкатил к краю обрыва и сбросил газ. Мотор почти неслышно заурчал на холостых оборотах.
Море, было великолепно. Море сверкало тысячами солнечных блесток, ласково набегало на золотистую песчаную отмель, и небо над ним было потрясающей голубизны, и весь этот залитый солнцем волнующе незнакомый мир был прекрасен, таил в себе радость бесконечных открытий, и страшно не хотелось уходить из него в неизвестность. Но уходить надо было, потому что эго единственная, пусть призрачная надежда спасти Мишку Курбатова и помочь его сыну обрести уверенность в собственных силах.
Он приложил к губам сложенные рупором ладони и крикнул:
— И-кго-орь!
Игорь оглянулся и помахал рукой.
— Жди вестей от отца-а-а! — донеслось с обрыва.
— Что-о?
— Жив твой отец! Вернется!
„Рехнулся он, что ли?“
— О ком ты?
— О Мадьяре Курбатове! — Человек над обрывом взмахнул рукой, словно прощаясь. — Жди со дня на день! Прощай!
Взревел мотор и, подняв белесое облачко пыли, мотоцикл пропал из виду.
— Ничего не пойму, — пробормотал Игорь, прислушиваясь к затихающему гулу мотора. — Странный парнишка. Знает откуда-то, как звали отца…
Он вдруг насторожился. Мотоцикл явно возвращался обратно. Мотор ревел на полную мощь.
„Что он задумал? — холодея от недоброго предчувствия, подумал Игорь, — Что он делает?“ То была уже не мысль — безмолвный, душераздирающий крик. Мотоцикл кометой взметнулся над обрывом и, описав плавную дугу, с грохотом ударился о песок.
Несколько часов спустя, усталый и вконец растерянный, Игорь вернулся к домику, достал из сумки флягу, напился и вылил остатки воды на потное, в грязных потеках лицо. Не вытираясь, долго смотрел туда, где темнели на песке останки разбитого мотоцикла, Клонилось к закату солнце. С моря дул прохладный, ласковый ветер. Ворковали, набегая на песок, волны. И все, что произошло на этом берегу, никак не вписывалось в мирный, голубоватый покой рождающегося вечера.
— Кто это был? — вслух подумал Игорь. — Куда исчез? Я весь берег обшарил, вагончик, обрыв… Ни живого, ни мертвого. Одни следы… А может, и в самом деле не было никого?..
Он повернулся и вздрогнул: на перилах веранды лежала початая пачка папирос „Пушки“, которые вот уже лет двадцать как перестали выпускать табачные фабрики. На этот раз Руперт не подвел. Все было, как тогда: солнечное осеннее утро, луг с пожухлой от ночного морозца травой, домик у самой кромки багряного леса, „додж-34“, нетерпеливо пофыркивающий мотором, и трое попутчиков — молоденькие лейтенанты-пехотинцы.
— Спасибо, ребята! — Иван пожал руку всем троим и шоферу. — Дальше я сам сориентируюсь. Счастливо!
Помахал рукой вслед „доджу“, повернулся и зашагал через луг к домику, мысленно представляя себе встречу с Мишкой Курбатовым. Как тот, узнав его, выдохнет шепотом: „Ванька?! Жив, бродяга! Вернулся!!“ И он расскажет Мишке то, чего не мог рассказать в прошлый раз: что родился у него сын, и что глаза у Игорька точь в-точь как у Кати.
А дальше все пойдет, как уже было однажды — до того самого дня, когда они встретятся с реактивными „мессерами“…
Шагал, вдыхая всей грудью тонкий аромат прихваченной морозцем листвы, и на душе было легко и радостно. Шел, зная, чем грозит ему тот, пока еще далекий бой, и твердо веря, что теперь уже никакие силы не помешают ему сбить этот проклятый „мессер“.
Послы Млечного пути/ Сост.: В. Новопрудский/ — Т.: Ёш гвардия, 1990.— (Фантастика Узбекистана).