начнут свой сезон.

Я решил, что в его голове, наконец, сложилась цельная картина того, что его ждёт, и, когда он повернётся ко мне, я увижу в его глазах панику. Того и гляди, придётся связать его в раздевалке, чтобы он не прыгнул в свой старый грузовик и не дал газу домой, в землю обетованную.

Но когда он посмотрел на меня, паники в его глазах не было. И страха не было, не было даже нервозности, свойственной, на мой взгляд всем игрокам в День Открытия. Нет, он выглядел абсолютно спокойным, стоя за «домом» в своих «ливайсах» и лёгкой поплиновой куртке.

— Да, — говорит он головом человека, подтверждающего то, в чём был уверен с самого начала, — Билли сможет отбивать здесь.

— Тем лучше для него, — отвечаю я. Ничего другого в голову не пришло.

— Лучше, — повторяет он. А затем — клянусь — он сказал, — Как по-вашему, тем парням требуется помощь с поливкой?

Я рассмеялся. В нём было нечто странное, непонятное, заставляющее людей нервничать, но в то же время, притягивающее к нему. Что-то хорошее, что вызывало симпатию, несмотря на чувство, что у этого парня не всё в порядке с головой. Джо это почувствовал сразу, а следом за ним и другие игроки и это не помешало им полюбить его. Не знаю, как описать… словно в его ответе вы слышали эхо собственных мыслей.

— Билли, — сказал я, — Уход за стадионом — не твоя работа. Работа Билли на сегодня — надеть форму и ловить мячи Дэнни Дузена.

— Дэнни Ду.

— Точно так. Двадцать побед и шесть поражений в прошлом сезоне, должен был получить приз Сая Янга, но не получил. До сих пор бесится по этому поводу. Если он мотнёт головой, не вздумай давать тот же сигнал второй раз, если не хочешь, чтобы он тебе глаз на жопу натянул после игры. Дэнни Ду не хватает четырёх побед до двухсот, и он будет чертовски придирчивым до тех пор, пока не достигнет двух сотен.

— Двух сотен.

Кивок.

— Точняк.

— Если он мотнёт головой — подать другой сигнал.

— Ага.

— Он умеет подавать чейнж-ап?

— А у тебя две ноги? Ду выиграл сто девяносто шесть игр, без чейндж-апа этого не сделать.

— Не сделать, — повторил он, — О’кей.

— И береги себя там. Пока начальство не найдёт кого-нибудь, ты — это всё, что у нас есть.

— Хорошо. Понял.

— Надеюсь.

К этому времени стали подъезжать другие игроки, и у меня появилась тысяча дел. Позже я увидел парнишку в офисе Джерсийца Джо, он подписывал необходимые бумаги. Кервин МакКаслин навис над ним, как стервятник над падалью, указывая на места для подписи. Бедняга — за последние шестьдесят часов он, вероятно, спал не более шести, и вот он здесь, ставит подпись под пятью годами своей жизни. Ещё позднее я увидел его в компании Дузена, разбирающих линейку нападения Бостона. Дузен говорил без остановки, а парень весь обратился в слух. Не прерывал вопросами, что было правильно с его стороны. Дэнни бы ему башку открутил, посмей он открыть рот.

Примерно за час до игры я зашёл в офис Джо посмотреть список отбивающих. Паренька он поставил восьмым, что было неудивительно. Над нашими головами стали раздаваться гул голосов и топот ног. В День Открытия зрители всегда собираются рано. От этих звуков у меня, как обычно побежали мурашки по коже, и я видел, что Джерсиец Джо чувствует то же самое. Его пепельница уже была переполнена.

— Я думал, он будет покрупнее, — сказал он, постукивая по имени Блейкли в заявочном списке, — Боже, помоги нам, если его сегодня вынесут.

— МакКаслин ещё не нашёл никого?

— Не знаю. Он говорил с женой Хьюби Раттнера, но сам Хьюби рыбачит где-то в городке Жопа Мира, штат Мичиган. Будет на связи только к следующей неделе.

— Кэп, Хьюби Раттнеру все сорок три.

— У нищих нет выбора. И, говоря начистоту, сколько, по-твоему, парень продержится в Высшей Лиге?

— Скорее всего, очень недолго, — сказал я, — но в нём есть что-то, чего нет в Фарадее.

— И что же это?

— Не знаю, но если бы ты видел, как он сегодня стоял в «доме» и смотрел на центр поля, ты бы почувствовал себя увереннее. Он как будто думал: и только-то? Я полагал, всё будет серьёзнее.

— Он поймёт, что всё серьёзно после первого же броска Айка Делока", — сказал Джо, зажигая сигарету. Он глубоко втянул дым и закашлялся, — Пора завязывать курить "Лаки Страйк". Такой кашель — это не шутки. Ставлю двадцать чёртовых баксов, что малыш пропустит первый же кручённый мяч Дэнни между ног, Дэнни расстроится — он всегда так делает, когда кто-то лажает на его подаче — и Бостон будет на коне.

— Да ты просто излучаешь оптимизм, — сказал я.

Он протянул руку:

— Пари?

Я принял пари, понимая, что таким образом он пытается отогнать дурное. Ту двадцатку я выиграл, потому что именно с того дня берёт начало легенда Билли Блокады.

Не скажу, что он провёл великолепную игру, вовсе нет. А вот Ду отыграл хорошо. Но его первая подача — Френку Мальцоне — действительно была кручённой, и парень поймал её просто блестяще. И, кроме того, подача прошла чуть-чуть вне зоны, и я никогда не видел, чтобы кэтчер так быстро отдёргивал руку с мячом. Даже Йоги. Судья дал страйк, и уже мы были на коне, по крайней мере, до тех пор, пока Вильямс не выбил сольную пробежку в пятом иннинге. Мы сравняли счёт в шестом. В седьмом у нас был раннер на второй базе — кажется, это был Барбарино — и Билли вышел на биту при двух аутах. Это был его третий выход на биту. В первый раз он вылетел, даже не попытавшись ударить по мячу, во второй — замахнулся, но не попал. Делок обхитрил его, оставил в дураках, и единственный раз за всё время, что он носил форму "Титанов", стадион освистал его.

Он выходит отбивать, я смотрю на Джо. Вижу, что он сидит возле списка отбивающих, глядя в пол и качая головой. Даже если парень заработает проход, следующим отбивать выйдет Ду, а Ду не смог бы попасть по медленному мячу даже теннисной ракеткой. Отбивающий из него был дерьмовый.

Не буду нагнетать напряжение — это не детская книжка про спорт. Хотя тот, кто сказал, что жизнь подражает искусству, был прав, и именно это и случилось в тот день. Счёт дошёл до трёх к двум. Затем Делок подал синкер, который оставил паренька не у дел в первый раз, и чёрт меня подери, если он не купился на этот бросок вторично. Только на этот раз в дураках остался Айк Делок. Билли достал мяч буквально с земли, ударил по нему на манер гольфиста, как бывало бил Элли Ховард, и отправил его в разрез между игроками. Я взмахом отправил раннера в "дом", и мы снова вышли вперёд, 2–1.

Все на скамейке запасных вскочили на ноги, крича во всю глотку, но Билли, казалось, не слышал их. Просто стоял на второй базе, отряхивая пыль с задницы. Надолго он там не