дороге был страшный гололед и Лев Тимофеевич, беззаботно насвистывая, поскользнулся, упал, встал и — побежал дальше…
На душе у следователя, не поверите — цвела сирень.
Миновало Рождество. Ту зиму Москва лежала в огромных сугробах. Ирина надела новые сапоги, накрасила губы и вышла на улицу — сапоги больно жали, и она вернулась. — Остыло, Ира? — тихо спросила она себя. — Остыло! — ответила она себе, и сняла тесные сапоги. Помахав рукой двум смеющимся мордочкам с расплющенными носами в окне, побежала на работу в старых и удобных замшевых сапожках со сбитыми каблуками. «Меня ждет впереди потрясающая любовь!» — вбегая в метро по крутым ступенькам, думала она. И как в воду глядела…
Ким подал руку Тамаре, и они вместе вышли из дома. На серые ступени крыльца медленно падал снег. Хазаров открыл зонтик и подвёл жену к машине, на Тамару Жилянскую не опустилась ни одна снежинка. Показ новой коллекции нижнего белья, на которую ехали супруги Хазаровы, обещал собрать весь свет Москвы.
Три сестры Хазаровы сидели на полу под ёлкой и рассматривали подарки. До старого Нового года оставалось три с половиной часа с минутами… У каждой из сестёр в руках было по волшебной палочке.
Полина Золотая, в девичестве Байкалова, каждое утро готовила мужу завтрак в розовой фате и ночной рубашке, но сегодня ей это надоело, и она надумала жарить яичницу с помидорами — в пальто и валенках. Уже через пару дней Сашуля попросил: — Ежик, ради нашей любви, надень фату и халат, они тебе больше идут! — Хорошо, я сделаю это, — кивнула Ёжик. — Только ради любви, Сашуля.
17 декабря 2004 г.
Миновало Рождество. Ту зиму Москва лежала в огромных сугробах. Ирина надела новые сапоги, накрасила губы и вышла на улицу — сапоги больно жали, и она вернулась. — Остыло, Ира? — тихо спросила она себя. — Остыло! — ответила она себе, и сняла тесные сапоги. Помахав рукой двум смеющимся мордочкам с расплющенными носами в окне, побежала на работу в старых и удобных замшевых сапожках со сбитыми каблуками. «Меня ждет впереди потрясающая любовь!» — вбегая в метро по крутым ступенькам, думала она. И как в воду глядела…
Ким подал руку Тамаре, и они вместе вышли из дома. На серые ступени крыльца медленно падал снег. Хазаров открыл зонтик и подвёл жену к машине, на Тамару Жилянскую не опустилась ни одна снежинка. Показ новой коллекции нижнего белья, на которую ехали супруги Хазаровы, обещал собрать весь свет Москвы.
Три сестры Хазаровы сидели на полу под ёлкой и рассматривали подарки. До старого Нового года оставалось три с половиной часа с минутами… У каждой из сестёр в руках было по волшебной палочке.
Полина Золотая, в девичестве Байкалова, каждое утро готовила мужу завтрак в розовой фате и ночной рубашке, но сегодня ей это надоело, и она надумала жарить яичницу с помидорами — в пальто и валенках. Уже через пару дней Сашуля попросил: — Ежик, ради нашей любви, надень фату и халат, они тебе больше идут! — Хорошо, я сделаю это, — кивнула Ёжик. — Только ради любви, Сашуля.
17 декабря 2004 г.