Литвек - электронная библиотека >> Станислав Лем >> Публицистика >> Раса хищников >> страница 2
почему политик, располагающий согласно опросам значительной популярностью (каким является Леппер), поехал в Россию; важно, что в Польше вообще есть сила, готовая пойти этим путем. После московского похода Леппера я услышал отзнакомых: ну, теперь «Самооборона»[9] рассыплется. Пока этого не видно; конечно, котировки Леппера в обществе несколько упали, однако никто из рядов его партии не выходит. Книга Павла Зарембы прекрасна, но наверняка ни Леппер, ни кто-либо из «Самообороны» ее не читал и не знает, что означает в символическом и прямом смысле Рапалло.

Последующее мое чтение — две новые книги Милоша[10]: «Литературная кладовая» и «О путешествиях во времени». Разумеется, их нет в списках бестселлеров; когда я просматриваю такие списки, то впадаю в бешенство — как и когда читаю, что пятьдесят два процента поляков взывают: «Коммунизм, вернись!», и полагают, что лучше всего жилось при Гереке[11]. Объяснить это, конечно, можно, но амнезия, которая постигла моих соотечественников, поражает. Однако вернемся к Милошу: скажу только, что я был восхищен полетом его мысли, невероятной памятью и независимостью мышления. Он не занимается вопросами большой политики, сосредотачиваясь на литературе и разнообразных личных воспоминаниях, но я включил бы эти книги в курс школьного чтения.

Проглотил я и книгу Керского и Ковальчука о Богдане Осадчуке[12], изданную в Польше в 2001 году и присланную мне сейчас в немецком переводе Германо-польским институтом в Дармштадте. Впечатление от нее было ошеломительным. Попробую это объяснить. В Америке при проведении исследований чувственного восприятия объектам эксперимента надевали очки, которые переворачивали все вверх ногами, и люди поначалу ходили как в тумане. Вот и я пережил то же самое.

Я вырос во Львове, и такие фамилии, как Бандера, Мельник или, в меньшей степени, Петлюра[13] будили во мне страх — а Осадчук, выдающаяся личность, патриот и интеллектуал, к тому же друг поляков, показывает все вещи с противоположной стороны. И подчеркивает, что единственным польским политиком, который понимал необходимость федеративного объединения Польши и Украины, был Пилсудский. После крушения своих планов он сказал украинским офицерам: «Господа, я прошу у вас прощения», а неудачный киевский поход[14] стал критическим моментом в его карьере.

Пилсудского тревожила судьба Польши, так как он понимал всю тяжесть ситуации страны, зажатой в мощных тисках. Ведь Германия Штреземана[15], то есть еще до Гитлера, уже хотела отобрать у поляков балтийский коридор и Силезию. В этом пункте фюрер только продолжал политику своих предшественников. Ныне немецкое правительство ведет себя довольно сдержанно, но щупальца, отростки и лапы гидры вроде Эрики Штайнбах[16] и «Союза изгнанных», к сожалению, дают пищу для невеселых размышлений. Что будет с внешней политикой России, трудно сказать — Путин, наверное, и сам не знает, искать ли ему поддержки у старого генералитета и бывших гэбистов, которые хотели бы восстановить империю, или идти на сближение с Западом.

Почему интерес к истории у нас так ничтожен? Я получаю «Впрост»[17], польский «Ньюсуик» и «Шпигель». В «Шпигеле» есть большой исторический раздел, и почти в каждом номере помещается обширный репортаж то о войне, то о политической карьере Брандта[18], в наших же иллюстрированных изданиях ничего подобного нет. То же самое относится и к серьезному политическому анализу. Мне привезли из Москвы издание под названием «Россия», выпускаемое, как там написано, по соглашению и в сотрудничестве с Foreign Affairs{7}. Где у нас такой журнал?

Почему исторические науки нужны нам как телеге пятое колесо? Почему Вышеградский треугольник[19] фактически не существует? Почему чехи и поляки не хотят сообща защищаться от немецких реваншистов? Есть такая фраза, приписываемая Пилсудскому: «Я бег истории чуть-чуть затормозил»…


2004 Май


Шарик на каравае{8}

Ближний Восток во главе с Ираком напоминает сегодня гнездо шершней. Президент Буш завел в это гнездо Соединенные Штаты, и ныне туда стекаются со всех сторон профессиональные террористы, опекаемые Аль-Каидой. Гибнут ни в чем не повинные морские пехотинцы, а заодно и жители Ирака, поскольку Аль-Каида не разбирает, кто мусульманин, а кто нет.

Как известно моим читателям, я всегда возлагаю надежды на технологии. У американцев уже есть устройство, позволяющее с помощью гамма-лучей отыскивать взрывчатые материалы в любом транспортном средстве. В первую очередь будут просвечиваться большие контейнеры в американских портах. Установлено, что излучение частотой в терагерцы (тера — это миллиард) позволяет просвечивать даже плотно одетых людей, чтобы узнать, нет ли у них взрывчатки. Так можно будет предотвращать взрывы, совершаемые самоубийцами, нужно лишь приспособить сложную аппаратуру не только к условиям боевых действий, но и к обычным городским.

На общее положение в мире влияют сейчас обстоятельства, связанные с приближением президентских выборов в США. Буш делает все, чтобы лишний раз не тревожить сограждан, и потому, во избежание мобилизации новых солдат на родине, решил перебросить в Ирак треть сил, находящихся в Южной Корее. Я не специалист в военной области, но полагаю, что северокорейскому диктатору не следует слишком доверять, и потому уменьшение численности американских войск на Корейском полуострове — рискованный шаг.

В честь шестидесятилетия вторжения союзнических войск в Нормандию проводились разнообразные празднества и торжественные собрания, впервые с участием немецкого канцлера. На фоне волнующих сцен возвращения состарившихся участников высадки на места боев произошло несколько вымученное братание Ширака[20] и Шредера[21] с Бушем. Трудно судить, насколько слезливые благодарности уменьшат напряженность между американцами и их европейскими партнерами. Но в любом случае удалось слегка засыпать ров, который совершенно ни к чему возник между Америкой и Европой. В Нормандии присутствовал и Путин, который ведет себя двусмысленно: понемногу уничтожая политические свободы российских средств массовой информации, он старается сохранять неплохие отношения с Западом.

На все это наслаивается нефтяной кризис. Нефть — это кровь мира; прежде чем предложение уменьшится, страх уже повысит ее цену на биржах. Специалисты утверждают, что через восемьдесят лет запасы нефти иссякнут. В европейской части России начинают вестись новые буровые работы, но на результат этого пока можно лишь надеяться. Одновременно, желая потрепать российских