- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (54) »
Распахнулась дверь, и в комнату, пятясь задом, вошел танкист с маленькой головой, за ним виднелась ухмыляющаяся физиономия растяпы Ганса. Они несли противень с жареным козьим мясом…
После ухода Ксюши Ложкин долго молча лежал на спине, наконец спросил Иванова: — Тебе никогда не приходилось водить танк? — Нет, какой из меня танкист. Всего раз только на «тридцатьчетверке» прокатился. Помнишь, когда в Сапожкове перед наступлением стояли? На месте пулеметчика сидел, рядом с водителем. Особенной сложности в управлении нет. На трактор похоже. — Ну, а если пришлось бы? — Ну, что ты крутишь? Прямо и спрашивай: сможешь на «тигре» уехать? А дьявол его знает! Надо попробовать! — В доме их всего пятеро… — И еще батальон в деревне? — Его не будем вводить в игру. — Самое трудное подойти к дому незаметно. — Незаметно не удастся. — Тогда как же? Может, проследим, на какой машине его повезут? — Это отпадает. — Да, ведь его могут повезти и не по дамбе. — Мы подойдем открыто. Иванов уставился на товарища с тревожной насмешкой. — С ума сошел! Ложкин вытащил из трофейного ранца штаны и френч гитлеровского солдата. — Здорово! А я почему-то думал, что выбросил это тряпье. — И сейчас не поздно. — Я не шучу. — Ложкин улыбнулся, посмотрев в глаза Иванова. — Ты завидовал мне, когда я отправлялся на прогулку в этом костюме, вот и тебе представляется такая возможность. — И что же, я буду играть роль глухонемого? Да ведь у них, наверное, и глухонемые бормочут не по-нашенски. — Дело проще. Тебе надо сыграть роль пленного. Иванов оторопело улыбнулся. — Понял теперь? — Ну и голова! Вот это придумал! Пленный! А и на самом деле, кому в голову придет, что я за пленный? — И я так думаю. Помоги мне снять сапоги… Спасибо. Твой автомат придется тут спрятать. Там новый добудешь. Теперь прицепи на пояс гранаты, рубаху из-под ремня выпусти, пистолет в рукав. Когда пойдем к дому, не забудь держаться как пленный. — Не приходилось. — А ты попробуй. Мне тоже не приходилось служить фюреру. — Ясненько, — бормотал Иванов, рассовывая из вещевого мешка по карманам пистолетные обоймы. — Эх, живой ли еще Кирилл? Устроили, называется, пария на отдых и лечение… Ложкин взглянул на часы. — Половина третьего. В три мы должны быть возле кузницы. — Точно. Патруль будет в другом конце деревни. — Вначале пойдем к дамбе. — Верно. А там кустами вдоль дороги и к самой кузнице подойдем. Ну, давай лапу, хоть, дело и верное, а все-таки… — Да, Иван, все-таки… Они крепко пожали друг другу руки. Пока пробирались через осоку и камыши, по дороге проехали две автомашины и на большой скорости промчались три мотоциклиста. — Зашевелились, гады, — сказал Иванов, останавливаясь передохнуть. — Блокировали дороги. Небось все гарнизоны подняли на ноги. Слышишь стрельбу в лесу? — Прочесывают. — Хорошо, что не с нашего болота начали. — Видно, оно не внушает им особых подозрений. — Не потому. Кирилл их надоумил пройтись по лесу — крапива ведь со стороны леса. Они подошли к дамбе. Здесь густо поднялись молодые осины и березняк; эта поросль тянулась почти до самой кузницы. Никем не замеченные, разведчики прошли по ней и остановились, чтобы собраться с силами для последнего броска. Из низины, где они стояли за кустом бузины, виднелась только крыша избы, танковая башня и на самом бугре — кузница с настежь распахнутыми дверями. Пылал огонь в горне, Ксюша раздувала мехи. Кузнец выхватил из горна белый, сыпавший искры кусок железа, опустил на наковальню. Послышались удары молота о мягкий металл. В дверях остановились два солдата с автоматами. Они стояли и смотрели на работу кузнеца. Удары молота стали звонче: железо остыло. Кузнец сунул его в огонь. Солдаты переглянулись, о чем-то полопотали и поплелись в другой конец деревни. Разведчики должны были пройти эти двести метров усталым, неторопливым шагом, как полагалось идти пленному и конвоиру. Самым трудным было выйти на открытое место и сделать первый десяток шагов. Ноги словно налились свинцом, хотелось повернуть назад. Только сейчас, казалось им, они поняли всю непродуманность своего замысла. Ведь они не учли самые простые и такие очевидные случайности. В ближних домах могут располагаться пехотинцы, да они там и стоят, и первый выстрел поднимет их на ноги. В саду кузнеца может оказаться походная кухня. Может внезапно появиться ватага солдат-мародеров, совсем недавно они ловили у кузницы кур. Все эти «может», «может» заполняли голову. «Я взялся управлять танком, — думал Иванов, — а смогу ли хотя бы завести мотор?» Ложкина мучила мысль, что он втянул друга в безнадежное дело и теперь ведет его на верную гибель. Тренированная воля поборола сомнения. Шаги их стали легче, уверенней. На каждые «может» и «если» находилось решение. Страх исчез. Первой их увидела Ксюша. Она выпустила из рук веревку от кузнечного меха и слабо вскрикнула. Дедушка, в раздумье разгребавший угли в горне, повернулся и тоже увидал русского, торопливо взбиравшегося по склону, а за ним — немца с автоматом. Он вышел из кузницы. Пыля по единственной улице, к лесу уходило отделение пехотинцев. За дорогой дымила походная кухня. У плетня стояли патрульные и лениво переругивались с поваром. Из дома доносились музыка и хохот. Часовой, вытягивая длинную шею, заглядывал в окно и смеялся. — Ксюша, беги к тетке и жди там меня! Живо! — Не глядя на внучку, кузнец взял железный брусок. Ксюша забилась в угол за мехи. — Стой, дед, — Иванов, поравнявшись с кузницей, сказал тихо. — Это Николай! Где наш товарищ? Шивой? Ложкин спросил: — Не узнал, дедушка? Брусок выпал у кузнеца из рук. — Да как же вы это?.. Там он, с ними. Был жив. Не узнал я тебя. Гляди, чуть грех не вышел. Куда ж мне девать-то вас?.. Хотя бы ночью… — Не до разговоров сейчас, — оборвал его Ложкин. Они вошли в кузницу и стали наблюдать за домом через щель в стене. Иванов зашептал: — Мы уедем на танке. Кирю спасем. А ты, дед, беги. Сейчас уходи. Сколько их там?.. Хотя это уже все равно! — Четверо осталось и часовой. Как же это вы?.. Вот беда-то, куда я вас теперь дену?.. — Не причитай, дед. Где Кирин автомат? Мы пришли не прятаться. — В саду закопал. — Зря. Но ничего, этого добра хватит… Ложкин кивнул. — Не торопись, сынок, — строго сказал кузнец. — Ксюша убежала? Нету ее? Это хорошо… Сам ходил в разведчиках. — Кузнец взял брусок. — Пойдемте! Кирилл мой гость, и раз так получилось, то и я в ответе за него и за все. Да без меня у вас ничего не получится. Четверо их в
После ухода Ксюши Ложкин долго молча лежал на спине, наконец спросил Иванова: — Тебе никогда не приходилось водить танк? — Нет, какой из меня танкист. Всего раз только на «тридцатьчетверке» прокатился. Помнишь, когда в Сапожкове перед наступлением стояли? На месте пулеметчика сидел, рядом с водителем. Особенной сложности в управлении нет. На трактор похоже. — Ну, а если пришлось бы? — Ну, что ты крутишь? Прямо и спрашивай: сможешь на «тигре» уехать? А дьявол его знает! Надо попробовать! — В доме их всего пятеро… — И еще батальон в деревне? — Его не будем вводить в игру. — Самое трудное подойти к дому незаметно. — Незаметно не удастся. — Тогда как же? Может, проследим, на какой машине его повезут? — Это отпадает. — Да, ведь его могут повезти и не по дамбе. — Мы подойдем открыто. Иванов уставился на товарища с тревожной насмешкой. — С ума сошел! Ложкин вытащил из трофейного ранца штаны и френч гитлеровского солдата. — Здорово! А я почему-то думал, что выбросил это тряпье. — И сейчас не поздно. — Я не шучу. — Ложкин улыбнулся, посмотрев в глаза Иванова. — Ты завидовал мне, когда я отправлялся на прогулку в этом костюме, вот и тебе представляется такая возможность. — И что же, я буду играть роль глухонемого? Да ведь у них, наверное, и глухонемые бормочут не по-нашенски. — Дело проще. Тебе надо сыграть роль пленного. Иванов оторопело улыбнулся. — Понял теперь? — Ну и голова! Вот это придумал! Пленный! А и на самом деле, кому в голову придет, что я за пленный? — И я так думаю. Помоги мне снять сапоги… Спасибо. Твой автомат придется тут спрятать. Там новый добудешь. Теперь прицепи на пояс гранаты, рубаху из-под ремня выпусти, пистолет в рукав. Когда пойдем к дому, не забудь держаться как пленный. — Не приходилось. — А ты попробуй. Мне тоже не приходилось служить фюреру. — Ясненько, — бормотал Иванов, рассовывая из вещевого мешка по карманам пистолетные обоймы. — Эх, живой ли еще Кирилл? Устроили, называется, пария на отдых и лечение… Ложкин взглянул на часы. — Половина третьего. В три мы должны быть возле кузницы. — Точно. Патруль будет в другом конце деревни. — Вначале пойдем к дамбе. — Верно. А там кустами вдоль дороги и к самой кузнице подойдем. Ну, давай лапу, хоть, дело и верное, а все-таки… — Да, Иван, все-таки… Они крепко пожали друг другу руки. Пока пробирались через осоку и камыши, по дороге проехали две автомашины и на большой скорости промчались три мотоциклиста. — Зашевелились, гады, — сказал Иванов, останавливаясь передохнуть. — Блокировали дороги. Небось все гарнизоны подняли на ноги. Слышишь стрельбу в лесу? — Прочесывают. — Хорошо, что не с нашего болота начали. — Видно, оно не внушает им особых подозрений. — Не потому. Кирилл их надоумил пройтись по лесу — крапива ведь со стороны леса. Они подошли к дамбе. Здесь густо поднялись молодые осины и березняк; эта поросль тянулась почти до самой кузницы. Никем не замеченные, разведчики прошли по ней и остановились, чтобы собраться с силами для последнего броска. Из низины, где они стояли за кустом бузины, виднелась только крыша избы, танковая башня и на самом бугре — кузница с настежь распахнутыми дверями. Пылал огонь в горне, Ксюша раздувала мехи. Кузнец выхватил из горна белый, сыпавший искры кусок железа, опустил на наковальню. Послышались удары молота о мягкий металл. В дверях остановились два солдата с автоматами. Они стояли и смотрели на работу кузнеца. Удары молота стали звонче: железо остыло. Кузнец сунул его в огонь. Солдаты переглянулись, о чем-то полопотали и поплелись в другой конец деревни. Разведчики должны были пройти эти двести метров усталым, неторопливым шагом, как полагалось идти пленному и конвоиру. Самым трудным было выйти на открытое место и сделать первый десяток шагов. Ноги словно налились свинцом, хотелось повернуть назад. Только сейчас, казалось им, они поняли всю непродуманность своего замысла. Ведь они не учли самые простые и такие очевидные случайности. В ближних домах могут располагаться пехотинцы, да они там и стоят, и первый выстрел поднимет их на ноги. В саду кузнеца может оказаться походная кухня. Может внезапно появиться ватага солдат-мародеров, совсем недавно они ловили у кузницы кур. Все эти «может», «может» заполняли голову. «Я взялся управлять танком, — думал Иванов, — а смогу ли хотя бы завести мотор?» Ложкина мучила мысль, что он втянул друга в безнадежное дело и теперь ведет его на верную гибель. Тренированная воля поборола сомнения. Шаги их стали легче, уверенней. На каждые «может» и «если» находилось решение. Страх исчез. Первой их увидела Ксюша. Она выпустила из рук веревку от кузнечного меха и слабо вскрикнула. Дедушка, в раздумье разгребавший угли в горне, повернулся и тоже увидал русского, торопливо взбиравшегося по склону, а за ним — немца с автоматом. Он вышел из кузницы. Пыля по единственной улице, к лесу уходило отделение пехотинцев. За дорогой дымила походная кухня. У плетня стояли патрульные и лениво переругивались с поваром. Из дома доносились музыка и хохот. Часовой, вытягивая длинную шею, заглядывал в окно и смеялся. — Ксюша, беги к тетке и жди там меня! Живо! — Не глядя на внучку, кузнец взял железный брусок. Ксюша забилась в угол за мехи. — Стой, дед, — Иванов, поравнявшись с кузницей, сказал тихо. — Это Николай! Где наш товарищ? Шивой? Ложкин спросил: — Не узнал, дедушка? Брусок выпал у кузнеца из рук. — Да как же вы это?.. Там он, с ними. Был жив. Не узнал я тебя. Гляди, чуть грех не вышел. Куда ж мне девать-то вас?.. Хотя бы ночью… — Не до разговоров сейчас, — оборвал его Ложкин. Они вошли в кузницу и стали наблюдать за домом через щель в стене. Иванов зашептал: — Мы уедем на танке. Кирю спасем. А ты, дед, беги. Сейчас уходи. Сколько их там?.. Хотя это уже все равно! — Четверо осталось и часовой. Как же это вы?.. Вот беда-то, куда я вас теперь дену?.. — Не причитай, дед. Где Кирин автомат? Мы пришли не прятаться. — В саду закопал. — Зря. Но ничего, этого добра хватит… Ложкин кивнул. — Не торопись, сынок, — строго сказал кузнец. — Ксюша убежала? Нету ее? Это хорошо… Сам ходил в разведчиках. — Кузнец взял брусок. — Пойдемте! Кирилл мой гость, и раз так получилось, то и я в ответе за него и за все. Да без меня у вас ничего не получится. Четверо их в
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (54) »