В 4 часа 3 минуты по бортовому времени «Никкола» покинул орбиту Теты в солнечной системе Гозиль.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что Тета не является колыбелью цивилизации плуми. Своей цели «Никкола» не достиг — откуда приходят плуми, осталось невыясненным. Не удалось обнаружить даже ни одного высокого, конического кургана с силиконо-бронзовыми тарелками — единственных свидетелей существования плуми.

Такие тарелки находили на планетах кислородного типа, разбросанных в пространстве радиусом до 1 200 световых лет. Возраст некоторых тарелок достигал ста лет. На других налет окиси образовался всего за несколько месяцев или недель, а то и дней до прибытия землян.

Не всем нравилось, что галактика оказалась достаточно большой, чтобы вместить в себя две расы разумных существ, способных к космическим путешествиям. Людей этот факт тревожил.

«Никкола» взял курс к центру системы Гизоль, чтобы поискать плуми на более близких к солнцу планетах.

Продвигаясь к цели, корабль миновал остывшую планету, пересек орбиты трех других. Последняя оказалась газовым гигантом с бесчисленным роем спутников. Теперь она осталась в тридцати миллионах миль сзади...

Джон Бэрд, как обычно, находился в комнате пультов радиолокаторов. Он принадлежал к числу тех, кто надеялся, что плуми не окажутся врагами человечества.

Напротив него за своим рабочим местом сидела Диана Холт. Ее темная головка склонилась над экраном. Диана обязана была наносить на карту орбиты метеорных потоков. Никто из космонавтов даже не попытался бы пройти сквозь солнечную систему без такой карты. На корабле все шло своим чередом. В помещении двигателей царили тишина и покой. Шкипер вел себя так, как ведет себя любой шкипер, когда все обстоит нормально. Начальник вооружения Тэйн был занят собственными мыслями. В навигаторской рубке второй помощник следил за курсом.

Диана медленно манипулировала рычажками радара. На ровно мерцающем экране вдруг ярко вспыхнуло и тут же исчезло неясное изображение.

— Вижу какую-то глыбу, — доложила она в селектор, — похожа на комету, потерявшую газовый хвост. Вокруг нее — рой метеоров.

В тот же момент — 4 часа 10 минут по корабельному времени — раздался сигнал тревоги. В коридоре захлопали двери. Этот сигнал мог означать только одно — от него учащалось дыхание или замирало сердце.

На экране телевизора замерцало лицо шкипера.

— Плуми? — голос его от волнения звучал чуть хрипло. — Эй, Бэрд, это плуми?

Пальцы Бэрда поспешно крутили ручки локаторов.

— Потерян контакт, сэр, — наконец доложил он, — что-то мешает нам.

Все встревожились. Радарная система, которая мгновенно давала точную информацию, не была делом рук любителей. Ее создала высокоразвитая промышленность.

Проходили секунды. Они казались годами. На круговом экране не появлялось ничего. Ничего, кроме того, о чем бы радар не сообщал раньше. Гигантская газовая планета могла вернуть сигнал лишь через несколько минут.

— Ни одного нового объекта в радиусе полумиллиона миль, — монотонно докладывал Бэрд, — ничего нового в радиусе трех четвертей миллиона миль... — Наконец: — Ничего нового в радиусе миллиона миль.

Следующее распоряжение шкипера звучало в достаточной степени язвительно:

— В таком случае разглядите получше те объекты, которые не являются новыми.

Шкипер повернулся к другому микрофону:

— Тэйн! Дайте вашим людям команду находиться в полной боевой готовности. Отсеку двигателей подготовиться к маневру. Аварийной команде надеть скафандры и занять свои посты. Бэрд, как насчет «не новых объектов»?

Диана фыркнула. Бэрд коротко сказал:

— Только один подозрительный объект, и тот не вызывает особых подозрений, сэр. Мы его определяем как бесхвостую комету.

Все же он еще раз нажал на кнопку. Поток микрокоротких волн устремился в пустоту космоса. Минули секунды — и сигнал вернулся на корабль, неся с собой требуемые сведения. Предмет, который они зарегистрировали, не имел ничего общего с кометой. Поляризованные лучи вернулись обратно деполяризованными, с такими изменениями, которые говорили, что они отразились от округлого предмета с постоянной формой, изготовленного из бронзы, возможно из силиконовой бронзы.

— Это могут быть только плуми, сэр, — доложил Бэрд. — Верно, они прибрали к рукам наш ориентировочный луч и послали к нам единичный импульс, чтобы самим определить, кто мы и что мы. Полагаю также, что сейчас они анализируют наши лучи и знают уже, что обнаружены.

Шкипер выругался.

— Сколько их? — спросил он. — Может, там целый флот?

— Сейчас проверю, сэр, - сказал Бэрд и добавил: — Но пока мы не уловили никакой настроенной радиации из внешнего пространства. Возможно, они не ведут никаких передач, чтобы ввести нас в заблуждение.

— Выясните, сколько их! — прогремел шкипер. — И поживее!

Диана, более бледная, чем обычно, не отрывалась от радара.

«Никкола» был снаряжен отлично. Во время последней стоянки на Земле его специально оборудовали для «охоты» за плуми и налаживания с ними контакта. С тех пор как обнаружили их следы, это стало важнейшей задачей Службы космических изысканий. Решение задачи волновало все человечество. Вот почему на «Никкола» установили 24 ракетных аппарата и специальные двигатели, не говоря уже о самой совершенной радиолокационной и счетно-решающей системах, которые были созданы человеческой расой. Без этого вряд ли стоило вторгаться в планетную систему, принадлежащую плуми.

В действие вступала еще одна радиолокационная установка. Ее показания автоматически наносились на трехмерную карту. Мерцали экраны осциллографов. Они должны были мгновенно обнаружить и сообщить самые точные данные о любом предмете из силиконовой бронзы на пути лучевого потока.

Первыми начали обследовать ближайшие объекты. Все решала скорость. Однако для получения трехмерного изображения требовалось время. Информация поступала: никаких других объектов из силиконовой бронзы в радиусе четверти миллиона миль... полумиллиона миль... миллиона... миллиона с половиной... двух миллионов.

Бэрд вызвал навигаторскую.

— Похоже, что этот плуми — единственный, — доложил он.

— Ну что ж, — отозвался