благоговейно собранная по крупицам, отнюдь не поражала красотой слога, зато в примитивной своей ярости наглядно отображала умонастроения эпохи, показывая, до чего дошел тогда весь род человеческий.
Ничего не известно об ее авторе или авторах. Вероятнее всего, их было много, ибо откуда в одинокой и бедной человеческой головенке взялось бы в те времена столько слов, сколько в этих забавных куплетах.
В подполье крепла и ширилась эта песня. Матери пели ее своим детям. Но, увы! — никто, никто из тягловых не мог припомнить ни капельки из того прекрасного прошлого, о котором только и слуху было, что оно прекрасное.
На другом конце города, в богатом квартале, жил-был почтенный хряк из литературной богемы, выделявшийся среди ученых собратьев не только глубиной познаний, но и редкой чувствительностью. Сей хряк, влюбленный в поэзию простонародья, услышал однажды, как человечью песнь напевает его камердинер, и попросил того записать слова.
Документ показался ученому достойным внимания. Одна страница заключала в себе целую цивилизацию, о которой сами люди уже ничего не помнили. И, радея о них, хряк сожалел о ней.
Как нередко случается с интеллигенцией, приходящей от всего самобытного в поросячий восторг, хряк-литератор испытывал ностальгию по той забытой, но невероятно колоритной эпохе, чье возвращение не сулило ему ничего хорошего. В глубине души он сочувствовал неизбывным людским страданиям, ведь так же когда-то страдали и его собственные предки. Он думал: «Что за дивный текст!»
И вот однажды в салоне, где собирались сливки общества, не желавшие расставаться со светскими привычками из-за какой-то войны, ученый хряк решил исполнить человечью песнь.
Успех был полный.
«Об-во-ро-жительно!» — похрюкивали слушатели.
Певец сопроводил каждый куплет подробнейшим комментарием. Перед глазами гостей воскресли прошлые века, уже давным-давно покрывшиеся мраком, и самые дремучие поросята ахнули от изумленья, узнав, что павшая цивилизация немногим отличалась от их собственной. Сказать по правде, они уже слышали, что и люди были когда-то разумными существами, но для них это было так же далеко, как история плавания Ясона за Золотым руном.
Доклад свинского писателя получил громкий резонанс. По человеческому вопросу вышло несколько книг. Впрочем, и тут все обошлось бы без перемен, не сыщись еще один хряк, еще пущий грамотей и бездельник, — он-то и заинтересовался создателями этой песни всерьез.
В один прекрасный вечер, прихватив фонарь, свин отправился в конюшни поросячьей артиллерии — искать человека.
Ему прикипело воспитать и окультурить эту низшую расу.