- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (60) »
Джессика Андерсон Лицедеи
Часть первая
1
— Дочь Джека Корнока возвращается домой, — сказал Кейт Бертеншоу. Марджори Бертеншоу сидела за туалетным столиком и колдовала над своим лицом, готовясь к очередной схватке с дневным светом. — Я не знала, что у него есть дочь. Как ее зовут? — Сильвия Фоли. — Замужем, значит. — Разведена. Вовремя возвращается, ничего не скажешь. — Сколько ей лет? Кейт Бертеншоу выбирал рубашку и размышлял вслух: — Первым родился Брюс. Погиб на войне. Потом Стюарт. Потом, с большим перерывом, Сильвия. Сильно за тридцать, наверное? Наверное, так. Марджори Бертеншоу не знала первой семьи Джека Корнока. Она познакомилась с ним, когда он уже развелся, женился вновь и перебрался на северный берег залива. Ни Джек Корнок, ни его вторая жена Грета не числились среди ее друзей. — А Грета Корнок знает о приезде Сильвии? — Мне это неизвестно. Я звоню ей отнюдь не каждый день. — Иногда кажется, что каждый. — В последнее время я действительно часто упоминаю ее имя, потому что она оказалась в затруднительном положении. — А я думала, это Джек оказался в затруднительном положении. — Конечно, им обоим тяжело. Хорошо бы тебе позвонить Грете. — Мне хватает своих неприятностей. Стоя перед зеркалом, Кейт Бертеншоу завязывал галстук, в нижней половине зеркала отражалось лицо его жены. Кейту исполнилось шестьдесят пять, сухощавый, стройный, с длинным, надменно вздернутым подбородком и чуть презрительно изогнутыми губами, он говорил спокойно и негромко: — Я занимаюсь делами женщины, которая покупает дом в восточном пригороде. Агент по продаже — Стюарт Корнок. Во время деловых переговоров я как-то позвонил ему, и Стюарт сказал, что его сестра возвращается в Сидней.Грета Корнок поговорила по телефону с сыном Гарри и позвонила старшей дочери Розамонде. Рядом с телефоном лежал блокнот, в ожидании ответа Грета рисовала кубики. В трубке раздавались бесконечные гудки. Грета нажала на рычаг, набрала номер младшей дочери, Гермионы, и снова принялась рисовать маленькие аккуратные кубики. Гермиона была дома. — Гермиона, — сказала Грета, — мне только что звонил Гарри. — Она заговорила громче, потому что услышала в трубке шум проходящего поезда. — Он вчера встретил на улице Стюарта. — На улице Стюарта? — думая о чем-то своем, повысила голос Гермиона. — Имоджин, — крикнула она, — сейчас же отпусти! Секунду, мама! Гермиона положила трубку, высвободила свои джинсы из цепкой детской ручонки, переступила через Имоджин и закрыла балконную дверь. Месяц назад они со Стивеном продали дом и пока снимали квартиру на втором этаже рядом с Северной железной дорогой. Гермиона дала малышке сухарик и снова взяла телефонную трубку. — Да, так ты говорила про Стюарта Корнока? Стюарт обещал подыскать нам дом, но пока не подыскал. Имоджин уже пытается вставать. — Вы все рано начинали стоять и ходить. Стюарт сказал Гарри, что Сильвия возвращается домой. — Да? — Гермиона явно заинтересовалась. — Когда? — В следующую среду. — Хотела бы я знать зачем. — А почему бы нет? — Хотя бы потому… Я считала, что она обосновалась в Европе насовсем, освоилась, прижилась… погоди, ты думаешь, она возвращается из-за папы? Грета заштриховывала кубик. — Понятия не имею. — Ты слышала о ней что-нибудь в последнее время? — С тех пор как заболел папа, ничего. Удивлялась, когда у меня было время удивляться. — Что Стюарт сказал Гарри? — Сказал, что она позвонила, сообщила номер рейса и попросила снять квартиру, больше ничего. — Мама, скажи, пожалуйста, как папа? Оба сына Греты называли ее мужа Джек, иногда Грозный Командир, но Розамонда и Гермиона продолжали называть его папой, как привыкли с детства. — Без перемен, Гермиона, — ответила Грета. — Просто ужасно. Ох эта кошка!.. — До свидания, родная.
Грета положила трубку и вышла, зацепившись наброшенной на плечи кофтой за дверь. Высокое крыльцо под крышей, затенявшей холл, выходило в сад со стороны улицы. По заросшим травой обочинам Орландо Роуд передвигались без машин только школьники, слуги из соседних домов и любители бега трусцой. В уголке сада мужчина, стоя на коленях, высаживал на клумбу Гретины любимые цветы. — Сидди! — тихонько, с неподдельной теплотой окликнула его Грета. Сидди поднялся и торопливо заковылял к крыльцу, в каждом его движении чувствовалось желание успокоить и утешить. На вид ему было лет пятьдесят, родился он на северо-западе Австралии, там же, где Джек Корнок, который более тридцати лет назад взял его в свой бар. У Сидди были покатые плечи, неестественно узкая голова и красные щеки. Его полосатая рабочая рубашка и толстые шерстяные брюки на подтяжках источали кислый запах немытого тела, чувствовавшийся даже в его двухкомнатном домишке в Бруклине на Хоксбери-Ривер. К нижней губе Сидди прилипла наполовину выкуренная папироса. — Сидди, обойди дом и взгляни, как он там, хорошо? Сидди кивнул и поплелся за дом, а Грета вернулась к телефону и снова набрала номер Розамонды. Розамонда и ее муж Тед Китчинг, самые богатые в большой семье Греты, жили на южном берегу залива в Пойнт Пайпере. Из всех детей только Розамонда походила на мать: у нее были голубые проницательные глаза и светлые волосы. Разговаривая с Гретой, она разглядывала японский контейнеровоз, приставший к берегу, и сначала не очень вслушивалась в слова матери. — Сильвия? Чудесно. Она написала? — Нет. Гарри встретил на улице Стюарта. — Я тоже его часто встречаю. Однажды я видела у него в машине Мин. Розамонда называла свою сестру Мин или Минни. — Сколько времени прошло с отъезда Сильвии? Подожди-ка, ей было девятнадцать, мне сейчас тридцать семь, а она на два года старше меня. Боже правый! Двадцать лет! — Стюарт, наверное, написал ей про Джека. — Двадцать лет! Да, я так и думала. Неужели… она приезжает из-за отца? — Этого я, разумеется, не знаю. — Она даже никогда ему не писала. — Она писала мне. Ты знаешь, как отец относится к письмам. Я им рассказывала друг о друге. — Но ведь ты не писала ей про инсульт, ты только что сказала, что ей написал Стюарт. — Это я предоставила ему. У меня и без того хватает забот. — Еще бы! Но послушай, — сказала Розамонда, вздернув подбородок, — я просто не представляю, откуда она взяла деньги на дорогу. — Я тоже. — Папа обрадовался? — Я только собираюсь ему сказать. — Как он, мама? — Без перемен, Рози. Сидди теперь
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (60) »