сперва фиолетовым, а потом розоватым светом. Волчье выражение лица уступило место гримасе сильного страха — но с элементами экзальтации. Он остановился, затем, замахав руками в воздухе, начал пятиться назад. Я увидел, что он наклоняется над открытым люком в полу, и предупредил его криком, но он меня не услышал. В следующее мгновение он накренился назад и исчез в отверстии.

Я с трудом доплелся до люка, но, добравшись до него, я не увидел никакого тела на полу внизу. Тут я услышал топот — это бежали люди с фонарями, фантастическое молчание было нарушено, и я снова слышал звуки и видел фигуры в нормальных трех измерениях. Что-то привело сюда целую толпу людей. Какой-то шум, которого я не слышал?

Наконец, двое людей, стоящих у самого края — очевидно, простые крестьяне, — увидели меня и окаменели. Один из них громко и протяжно вскрикнул: «Ой!.. Это он, да? Опять?»

Потом они все повернулись и в панике убежали. Все, кроме одного. Я увидел того седобородого человека, который привел меня в это место — он стоял один с фонарем. Он смотрел на меня пронзительно и зачарованно, но не казался испуганным. Затем он начал подниматься по лестнице, взошел ко мне на чердак. И заговорил:

«Вы все-таки не оставили эту штуку в покое? Я весьма сожалею. Я знал, что должно было произойти. Один раз так уже было, но тот человек испугался и застрелился. Вам не следовало возвращать его обратно. Вы знаете, чего он хочет. Но вы не должны пугаться, как тот человек, которого он заполучил. С вами случилось нечто странное и ужасное, но это не слишком глубоко задело ваш ум и вашу личность. Если вы сохраните хладнокровие и примете как должное необходимость произвести некоторые радикальные изменения в вашей жизни, то вы сможете и впредь наслаждаться внешним миром и пожинать плоды своей учености. Но здесь вам оставаться невозможно, и я не думаю, что вы захотите вернуться в Лондон. Я бы порекомендовал вам Америку.

«Вам нельзя больше ничего делать с этой… вещью. Ничего нельзя вернуть обратно. Это только испортит дело или вызовет… что угодно. Все обошлось не так уж худо для вас, могло быть хуже — только вам надо исчезнуть отсюда немедленно и никогда сюда не возвращаться. И поблагодарите небеса, что дело не зашло дальше…

«Я должен вам сказать еще кое-что, совершенно прямо. Произошла определенная перемена… в вашем облике. Он всегда это делает. Но в новой стране вы привыкнете к этому. В другом конце комнаты есть зеркало, и я хочу подвести вас к нему. Вас ожидает удар — хотя ничего отвратительного вы в зеркале не увидите».

Я уже дрожал от смертельного ужаса, и бородатый человек был вынужден поддерживать меня по дороге к зеркалу; слабенькую керосиновую лампу (со стола, а не ту, которую он принес снизу) он нес в свободной руке. И вот что предстало мне в зеркале:

Худой темноволосый человек в обычном облачении англиканского священника; на вид лет тридцати, в очках без оправы, со стальными дужками, и слишком высокий лоб с зеленоватым болезненным отливом.

Это был тот первый молчаливый пришелец, который сжег свои книги.

До конца своей жизни мне было суждено жить в облике этого человека!

---

Howard Phillips Lovecraft. The Evil Clergyman (1939)

Журнал "Америка" № 239 (сентябрь), 1976, стр. 53–54^[2]

Переводчик не указан

Иллюстрация Сюзан Фостер

Первая публикация в журнале "Weird Tales", April 1939^[3]

Примечания

1

Конверт письма, отправленного Х. Ф. Лавкрафтом Уиллису Конноверу.

Ул. Колледж, дом 66

Провиденс, шт. Род-Айленд

9 июля 1936 года

Дорогой мистер Коновер!

Получил ваше письмо от седьмого числа — и я очень рад услышать об основании нового фантастического журнала. Поскольку «Журнал фантазии» дает большой крен в сторону научной фантастики, я надеюсь, что вы скомпенсируете это аналогичным уклоном в сторону экзотики — сделав, таким образом, ваше издание (как «Фантаграф») чем-то вроде наследника безвременно скончавшегося «Любителя фантазии». Список ваших будущих авторов внушает надежды. Каковы ваши ограничения длины прозаического произведения? Э. Гоффман Прайс задумал писать серию воспоминаний о покойном Роберте Э. Хауарде (который застрелился 11 июня, узнав, что его мать умирает. Прайс — единственный из нас, кто лично знал Р. Э. X.) и собирается поместить в «самом лучшем» из всех фантастических журналов. Я не знаю, куда его направить, но спрошу всех редакторов об их пределах на длину вещи. «Фантаграф» настолько уменьшился, что на него, боюсь, не стоит рассчитывать.

Теперь, что касается моих собственных произведений — спасибо за предложение! У меня не осталось ничего из прозы, поскольку некоторые недавние обстоятельства не позволили мне писать, а последняя из моих неопубликованных вещей принята к печати…

Я с нетерпением ожидаю вашего первого выпуска и желаю вам всяческого успеха.

С наилучшими пожеланиями,

Искренне ваш

X. Ф. Лавкрафт

(обратно)

2

Первая публикация на русском языке.

(обратно)

3

Обложка журнала "Weird Tales", April 1939

(обратно)