избивать его, связанного и обездвиженного. МакГонагалл и Флитвик оттащили его от зельевара, но пышущий праведной местью гриффиндорский сопляк вырвался и опять подскочил к нему, на этот раз схватив за правую руку.

— Я возьму с вас Непреложный Обет, что вы никогда, никогда не станете варить своих мерзких, пакостных, убийственных зелий для гриффиндорцев, слышите, вы! Вы убийца, изготовитель ядов, которыми травите людей! Да вам надо руки отрубить, чтобы не смогли навредить людям! — надрывался, брызгая бешеной слюной, Поттер.

— Ах, убиваю, значит? А чей Костерост, чьи Кроветворные и Восстанавливающие вы пили все шесть лет? И что, они на вас не действовали? А Дамблдора я специально отравил? Ах, да, вы же не смотрели воспоминаний и с портретом директора не беседовали, гиппогрифобегемот вы наш неуклюжий! — наконец взъярился взбешенный столь несправедливыми нападками Снейп. Хладнокровие покинуло его, и так издерганного и измотанного нервным напряжением. Последние дни перед Битвой он держался только на Успокоительном бальзаме, поглощая его чуть ли не литрами, боясь сорваться. Но теперь Бальзама не было, и никто ему его не предложил бы...

— Короче, так! Или вы поклянетесь, что не станете варить зелий, от которых могут пострадать гриффиндорцы, любой гриффиндорец, где бы он не находился или я сломаю вам обе руки — выбирайте! Все равно отправитесь в тюрьму, а там руки вам нужны не будут — варить нечего в Азкабане, сами понимаете... — глумливо усмехнулся Поттер.

Снейп глубоко вдохнул. Ярость и обида скрутились внутри в тугой черный злобный комок. В конце концов, он же все равно собирается уехать и не возвращаться больше в этот бедлам, а Зелья будет варить только для себя, к богатству он никогда не стремился, обходясь минимумом, ну и разработками новых рецептов заниматься никто ему не запретит, и продавать эти рецепты другим зельеварам и аптекарям тоже. К чертям гоблиновым все! Его все достало! Он даст этот гребанный Обет и тут же переместится вон из этого убогого цирка с Поттером-клоуном во главе! И пусть они тут сами обходятся, как хотят, в конце концов, у них же есть Слагхорн, вот пусть и потрудится, поварит зелья для Помфри.

Он решительно протянул руку. Поттер брезгливо взял его за кисть и произнес:

— Клянешься ли ты, Северус Снейп, никогда не варить зелий для гриффиндорцев, и никогда не предлагать им же любое свое варево, что бы не случилось?

— Клянусь! — рявкнул взбешенный донельзя Снейп. Магия вырвалась и ударила в потолок, оставив на нем черное пятно.

Флитвик, осуждающе качая головой, скрепил Клятву. Снейп презрительно усмехнулся.

— Поттер, вы пожалеете об этой Клятве буквально через несколько часов... вы даже не представляете, что этим обещанием, вырванным у меня силой, вы превратили все зелья Больничного Крыла для своих любимых гриффиндорцев в мерзкую бесполезную субстанцию... Хотя меня радует несказанно, что вы не упомянули остальные факультеты, а значит, им ничего не грозит, и лечить их мадам Помфри сможет нормально... А вас, Поттер, мне очень, очень жаль! Вы глупы и недальновидны, одержимы жаждой мести

тому, кто ничего не совершил. Советую вам наведаться в кабинет к портрету Дамблдора, и вам все станет ясно. Только вот я слушать больше ничего не собираюсь. Прощайте.

И Снейп, крепко сжав в пальцах пуговицу, прошептал: «Белладонна!»

Он успел только увидеть, как Поттер отлетел в сторону, ударившись спиной о больничную койку, и мгновенно очутился в маленькой темной гостиной своего дома на Спиннерс-Энд. Все мало-мальски ценное имущество и книги он давно трансфигурировал и уменьшил. Профессор достал из потайного шкафа давно приготовленный саквояж со всеми своими разработками, памятными вещами, деньгами, документами на другое имя и новой палочкой, абсолютно такой же, из черного дерева с сердечной жилой Черного водяного дракона.

Через минуту в комнате никого не было...

2.

Прошло два года…

В диком, заброшенном на вид местечке близ Бангалора в штате Карнатака в Индии, в глухих джунглях располагалось накрытое густой сетью Защитных и Отпугивающих маглов чар, небольшое имение, состоящее из основательного каменного двухэтажного дома и нескольких бунгало, стоящих вокруг дома. Это имение досталось Люциусу Малфою от его двоюродного деда, который был страстно увлечен Индией и прожил большую часть жизни в этой жаркой стране, присмотрев укромный участок в дебрях и выстроив себе там уютное комфортабельное гнездо.

Сам Люциус до недавнего времени даже не знал о наследстве, и к лучшему, по крайней мере, Лорд, регулярно просматривавший мозги своих соратников, не увидел этого пристанища и не имел о нем ни малейшего понятия, а значит, его можно было считать запасной базой на случай внезапного отступления. Впрочем, отступать Малфоям, всем троим, было куда, поскольку всяческих вилл, особняков и замков у них было во всех странах Европейского континента, вплоть до Польши. Сейчас семейство скрывалось в одном из замков в Чехии, которую очень любила Нарцисса, пережидая, пока кончатся гонения и аресты уцелевших Пожирателей.

Люц внимательно выслушал переместившегося к нему из Британии друга и порекомендовал ему отсидеться, а может, и совсем остаться в Индии, где его вряд ли найдут. Так они и решили — связь держали посредством двухсторонних портключей, которыми переправляли друг другу письма и посылки с необходимыми ингредиентами к Снейпу и к Малфоям — со сваренными Зельями. Выяснилось, что Северус может варить и продавать свою продукцию всем, кто не является выходцем факультета Годрика, как и было сказано в Обете. Он облегченно вздохнул, когда сварил и отправил Люциусу первую партию стандартных лечебных микстур — они подействовали очень хорошо, как обычно это и бывало. С тех пор бывший профессор, прочно обосновавшийся в одиночестве в глуши, процветал, отдыхая, занимаясь своими разработками и опытами, благо в просторном подвале дома была оборудована прекрасная домашняя лаборатория, наслаждался одиночеством и тишиной, иногда — блаженным ничегонеделанием, неделями валяясь в гамаке среди цветущих кустарников — Индия была весьма богата цветами, причем прекрасными редкими экземплярами, которые он частенько использовал в новых зельях.

«Стебль бы от зависти удавилась…» — лениво думал он, раскачиваясь в гамаке. Ему был по нраву даже местный климат — душный и жаркий, но только не для мага, владеющего Охлаждающими Чарами в совершенстве, ведь он постоянно пользовался ими при изготовлении зелий. Таким образом, страшное военное время постепенно отходило на задний план, неприятные вспоминания стирались или задвигались вглубь памяти, и Северус надеялся,