вы замкнулись в проблеме, которой не существует, агент Даннерман. Я встречался с вашей Пэтрис, она время от времени информировала меня о «Дозоре». Весьма приятная женщина. Почему вы считаете ее ненастоящей?
Я нахмурился:
— Потому что она — копия, естественно.
— Естественно, она копия, — согласился президент, — равно как и вы сами, разве нет? И насколько «настоящим» вы считаете самого себя? Брось дурить, парень! Женись на девушке, если она согласна выйти за тебя. Только, — добавил он извиняющимся тоном, — не рассчитывайте на продолжительный медовый месяц, потому что в данный момент я говорю «нет» увеличению количества переводчиков. Пока что ты останешься у нас единственным.
Не могу сказать, что я не расслышал последних слов президента, но я был слишком поглощен его высказываниями насчет меня и Пэтрис — мол, как просто решать проблемы других людей, особенно когда той или иной проблемы не существует и она лишь то, что ты сам вбиваешь себе в голову. Потом до меня дошел смысл его последнего замечания. — Что? — спросил я. Президент был терпелив со мной. — Дело в том, что пока вы являетесь единственным человеком, способным говорить с этими… э-э… существами с других планет, всем нашим горячим головам придется быть благоразумными. Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы облегчить вам работу, Даннерман, даю слово. Но пока, боюсь, работы будет предостаточно. Согласны? — добавил он, будто у меня оставался выбор. — А куда я денусь? — хмуро ответствовал я. Президент широко улыбнулся, встал и пожал мне руку, давая понять, что встреча окончена. Правда, он сказал еще кое-что: — Я знаю, о чем вы думаете, Даннерман. Вы говорите себе: «Господи Иисусе, да я ведь только что помог этим ребятам избежать величайшей катастрофы в мировой истории, так не пора ли мне на покой?» Нет, Дэн. Не пора. Покой нам только снится. Едва решаешь одну проблему, как на тебя уже наваливается следующая, прежде чем успеваешь перевести дыхание. Добро пожаловать в реальный мир, Даннерман, где все проблемы решаются до конца только тогда, когда умираешь. Впрочем, — добавил он, отпустив мою руку и ловко разворачивая меня к двери, — если святые отцы правы, то и тогда нам проблем не избежать.
Не могу сказать, что я не расслышал последних слов президента, но я был слишком поглощен его высказываниями насчет меня и Пэтрис — мол, как просто решать проблемы других людей, особенно когда той или иной проблемы не существует и она лишь то, что ты сам вбиваешь себе в голову. Потом до меня дошел смысл его последнего замечания. — Что? — спросил я. Президент был терпелив со мной. — Дело в том, что пока вы являетесь единственным человеком, способным говорить с этими… э-э… существами с других планет, всем нашим горячим головам придется быть благоразумными. Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы облегчить вам работу, Даннерман, даю слово. Но пока, боюсь, работы будет предостаточно. Согласны? — добавил он, будто у меня оставался выбор. — А куда я денусь? — хмуро ответствовал я. Президент широко улыбнулся, встал и пожал мне руку, давая понять, что встреча окончена. Правда, он сказал еще кое-что: — Я знаю, о чем вы думаете, Даннерман. Вы говорите себе: «Господи Иисусе, да я ведь только что помог этим ребятам избежать величайшей катастрофы в мировой истории, так не пора ли мне на покой?» Нет, Дэн. Не пора. Покой нам только снится. Едва решаешь одну проблему, как на тебя уже наваливается следующая, прежде чем успеваешь перевести дыхание. Добро пожаловать в реальный мир, Даннерман, где все проблемы решаются до конца только тогда, когда умираешь. Впрочем, — добавил он, отпустив мою руку и ловко разворачивая меня к двери, — если святые отцы правы, то и тогда нам проблем не избежать.
