испорченные чертежи, шеф? Так я бросил туда окурок, и они загорелись. Чтобы дым не пошел в помещение, я открыл задвижку, и они быстро сгорели.

Идиот, кретин, жалкий моллюск! Я был готов убить его!

Совершенно подавленный, я рухнул в полной прострации в кресло.

— Вот ваши разрезы, шеф. Теперь все в порядке?

Да уж, конечно, теперь-то все было в порядке…

Мне все-таки удалось спасти небольшой клочок чертежа. Я расшифровал его и показал результаты Дюран-Эрону, моему знакомому, известному физику-теоретику. Оказалось, что текст имеет отношение к преобразованиям Лоренца.

С тех пор я терзаюсь сожалениями. Тысячу раз я повторял себе, что в случившемся нет ни грана моей вины — как, впрочем, и вины Армана. Ведь никто не мог знать заранее, что какая-то неизвестная цивилизация на черт знает где находящейся планете решила использовать несчастного придурка в качестве посредника! Но я продолжаю проклинать себя и свою неосмотрительность, отсутствие интуиции. Я должен был сразу обратить внимание на столь необычно заштрихованные разрезы и сохранить их! Но нет же, я вел себя как последний кретин, ничем не лучше Армана!

Я оставил Армана работать в институте. Кто знает, вдруг чудо когда-нибудь повторится? Я заваливаю его работой, стараясь, чтобы он больше работал по вечерам или даже ночью. Я пошел на то, чтобы повысить вдвое зарплату этой обезьяне! Но несчастный идиот лезет из кожи вон, изо всех сил стараясь, чтобы не совершить ни малейшей ошибки. И каждое утро он с гордостью приносит мне великолепно выполненные чертежи, покрытые безукоризненной штриховкой…

(с) Игорь Найденков, перевод с французского, 2004