- Ты не туда смотришь. Ты вон куда смотри. - Семен указал старику на другой берег, где появился грузовик, но дорогу Любке уступил.

Она поднялась на берег. Семен догнал ее и обхватил сзади, облапив ее грудь, тяжело дыша ей в ухо.

- Отпусти!

- А что мне за это будет?

- Ты только об этом и думаешь...

- А ты об чем?

- Сказала б я тебе...

- Скажи.

- Отстань... ну! Вон люди смотрят.

- Иди ты!

- Дурак! - Она, упершись ему локтями в живот, с трудом вырвалась.

- Ну чего ты, чего? - забормотал он, подступая к ней снова и ловя ее за руки.

- Пусти, слышишь! Не то закричу...

- Кричи.

- Дядь Ва-а-нь!

- Ты чего, очумела? - опешил Семен, отступая.

- Ах ты, трус! Ах ты, мерзавец!..

Любка, раскрасневшаяся не то от гнева, не то от борьбы, вдруг ударила его наотмашь по уху.

- За что?

- За все.

- Бей еще!

- Другие добавят, - Любка пошла прочь.

- Может, все-таки пояснишь? - догнал ее Семен.

- А тебе непонятно?

- Допустим.

- Ты когда вернулся, что говорил? Устроюсь на работу - поженимся...

- Как же мы поженимся, если я не работаю?

- Так поступай на работу!

- Здесь, за семьдесят рэ? Нет, это не для меня.

- Ну, поедем в город...

- В общежитие, что ли? - усмехнулся Семен.

- Для чего же ты говорил? Для чего?!

- Мало ли что говорят.

- Вот именно... Язык без костей. Потешил - и пошел дальше. Ступай! Переживем. - Любка отвернулась и стала глядеть в землю, оглаживая носком дорожную пыль.

- Ты думаешь, я так, для забавы? По расчету, да? Эх ты... Я сам ничего не знаю.

- Пора знать. Ходишь, как бык в загоне, только землю топчешь. Хоть бы людей постыдился.

- А что мне люди? Может, у меня душа не лежит к этим местам. Не хочу я вилами навоз выкидывать от чужих коров.

- Заведи свою.

- Я про дело говорю. Ноне к коровам пошлют, завтра - к свиньям. А я хочу сам выбирать, делать что по душе. Поняла? Может, мне другие горизонты нужны. Размахнуться.

- Вот и ступай, размахивайся. Ищи свои горизонты.

- Ладно, - он снова потянулся к ней руками.

- Отстань! И не приходи больше на станы...

- Ты что ж там, одна, что ли? - криво усмехнулся Семен.

- Эх ты, кобеляка бесстыжий! Только приди - головешкой всю твою щетину спалю.

Поздно вечером старик паромщик сидел возле костра и ел уху. Его неуклюжий паром притулился темной глыбой к берегу. А с той стороны долго и настойчиво кричали:

- Паро-о-ом! Паро-о-ом!

Старик ел уху и ворчал себе под нос:

- И чего ты надрываешься... Пока не съем, никуда я не поеду.

- Хлеб-соль, дядь Иван, - раздалось из темноты.

Старик отвернулся от огня и с трудом разглядел пешехода. Это был Семен.

- Хлеб-соль, - повторил тот, подходя.

- Ем, да свой, а ты так постой, - ответил старик.

- А кто там орет, с того берега?

- Паро-о-о-ом! - раздалось оттуда.

- Кто его знает, - ответил старик. - Вроде бы знакомый голос, да никак не признаю.

Послушал и Семен.

- Нет, что-то не узнаю.

Он присел к котлу и бесцеремонно взял ложку.

- Куда! - сердито сказал старик.

- А стаканы-то есть? - спросил Семен, вынимая поллитру.

Старик молча наблюдал, как тот зубом сорвал металлическую пробку и, отхлебнув глоток, подмигнул старику.

- Найдутся. - Старик выплеснул чай из кружки и подал ее Семену, потом достал из мешка стеклянную банку.

Семен разлил водку.

- Ну, будем здоровы!

Старик выпил, крякнул и снова прислушался.

- Паро-о-ом! - неслось с той стороны не так уж громко.

- Нет, чужой, - сказал старик и пододвинул Семену рыбу.

Несколько минут они ели молча. И когда на той стороне совсем затих голос, Семен встал, отряхнулся и обтер руки носовым платком.

- К Любке? - спросил старик.

- Ну!

- Паром не погоню.

- А я на лодке.

Старик встал и крикнул на тот берег:

- Э-эй! На перевозе. Лодкой управлять умеешь?

- Уме-е-юуу! - раздалось оттуда.

- Ну, тогда поезжай, - сказал старик и сунул Семену весло.

1971