замечал.

Ровена, которая поначалу страдала от холодности родителей и изо всех сил старалась, чтобы ее полюбили, теперь замкнулась в себе и по мере взросления решила строить свой собственный мир, полагаясь только на свои силы.

Раньше она хотела отличными оценками завоевать любовь отца и матери, теперь у нее появилась другая цель — хорошая учеба должна служить пропуском в колледж.

Университет означал независимость, а независимость — свободу. Ровена открыла для себя, что умеет трудиться. Работая хладнокровно, полностью отдаваясь делу, за которое взялась, она стала лучшей в классе по всем дисциплинам, кроме искусства. Здесь были соперницы — Мэри-Джейн и Ребекка, веселые хорошенькие девочки, их чаще всех приглашали на свидание, они пользовались большей популярностью среди мальчиков. Ровена поставила себе цель — обойти их хоть на дюйм. Главное — обогнать, а не добиться самого высшего балла. Хотя чаще всего Ровене удавалось и то, и другое.

По другую сторону Атлантики маленькая Топаз Росси тоже портила кровь семье. Не в пример Ровене — холодной, надменной и замкнутой — Топаз росла вспыльчивой, устраивала сцены с рыданиями, требуя внимания к себе. Глядя на дочь, столь же непокорную, как и грива ее пламенеющих волос, Джино чертыхался: не девчонка — бес! Она флиртовала со всеми мальчишками подряд (и отец поколачивал ее за это), стала краситься — мать велела ей в наказание целый месяц ходить на церковную службу. Она пыталась любить девочку, но у нее уже не хватало ни на что сил, а Топаз не укладывалась ни в какие рамки. Дочь не хочет учиться готовить! Собирается делать карьеру! Будто не нашла бы хорошего парня — с такой-то внешностью! Что за ребенок? Неужели не понимает: она — девочка?

Топаз не выносила подобных разговоров и сгорала от несправедливого отношения к себе. По правде, она больше сыновей походила на отца — умная, воинственная, страстная, вспыльчивая. Ее снедала жажда любви или по крайней мере понимания! Топаз лучше всех училась в начальной школе, лучше всех она училась и дальше!

Когда Топаз исполнилось шестнадцать, родители велели бросить школу и помогать в магазине, но она отказалась, так как душа ее требовала другого. Ей хотелось учиться дальше, увидеть мир. Она знала от учителей, считавших ее очень способной, что есть возможность получить стипендию и учиться в Оксфорде. В самом Оксфорде, не меньше. А Топаз Росси хотела успеха.

Джино отказал дочери. Не помогли ни рыдания, ни мольбы, он стоял как скала. В глубине души Джино Росси понимал, что не прав, ведь если бы такой шанс выпал Эмилиано, его бы распирало от гордости. Ну почему Господь подарил ему самых обычных сыновей, ничем не лучше других, и такую дикую малышку, получавшую высшие отметки по предметам, названия которых братья и выговорить не могли? Ну почему она самая умная в семье?

Девочка не должна быть такой. Дочь должна помогать матери по дому. Нет, он ей не разрешит. Она не пойдет на экзамены.

Топаз почувствовала, как ее слезы переплавляются в ярость. Пусть так, решила она: отец отвернулся от нее, и она поступит точно так же. Тайно от всех девушка сдала экзамены и получила вожделенную стипендию.

Через два дня Топаз упаковала вещички, поцеловала на прощание братьев, мать и уехала. Без отцовского благословения. Сердце ее было разбито, но Топаз не показывала своих подлинных чувств. Ну и ладно, теперь она предоставлена самой себе.

В общем, для обеих девушек Оксфорд стал как бы выходом из тяжелой семейной ситуации. В то ослепительно яркое лето старинный город, угнездившийся среди пологих склонов Костволдских холмов, казался еще красивее, чем обычно, ибо он принял их в свои объятия. А для толкового студента годы учебы в Оксфорде — прекрасная генеральная репетиция перед реальной жизнью.

Больше всего на свете Топаз хотела стать журналисткой. Постоянно общаться с интересными людьми, быть в курсе всего и потом на страницах газет и журналов выдавать сенсационные материалы под броскими заголовками. Люди будут смеяться, если она захочет, пугаться, если она захочет. Она заставит их менять взгляды. Смотреть на жизнь ее глазами. Она станет разоблачать, удивлять, развлекать, поучать. И делать на этом кучу денег.

В первый свой день в Оксфорде Топаз сразу же стала обживаться. Осмотрела комнату, распаковала вещи и сварила чашку кофе, потом сходила к привратнику, записалась в регистрационной книге, как полагается новичку, изучила бумаги, засунутые в ее ящичек для корреспонденции. В основном это были листовки от разных университетских обществ, отчаянно старавшихся привлечь к себе «свежак», как называли только что поступивших. Одна бумажка была от «Червелл», студенческой газеты, искавшей внештатников. Топаз аккуратно сложила ее и опустила в сумку, остальное листки выбросила, не взглянув.

Ровена Гордон тоже совершенно точно знала, чего хочет. Но она понимала — в этом деле Оксфорд ей не помощник. Она мечтала заняться музыкальным бизнесом, звукозаписью. В последние два года в школе Ровена, холодная блондинка, известная тем, что ни разу не взглянула ни на одного мальчика, вдруг поняла: она страстная поклонница рок-музыки. Дикие мрачные ритмы, неприкрыто сексуальные тексты, опасные взгляды музыкантов — все шокировавшее друзей возбуждало Ровену. Тяжелый рок — особый мир, совершенно непохожий на все, что ее окружало.

Родители слышали об этой страсти от воспитательницы, но едва ли поверили. Как могла их дочь, свободная от житейских забот, оказаться вовлеченной в такую грязь, мерзость? Воспитательница с большим неодобрением отнеслась к увлечению Ровены, но мистер Гордон хранил спокойствие. Педагог, знавшая Ровену несколько лет, чувствовала в девочке то, чего не понимали и не видели родители, — глубоко затаившийся темперамент и сексуальность. Казалось бы, она — само воплощение девственности, но как много обещали в будущем плавные движения ее стройного тела, пухлые мягкие губы.

Ровена была умная девочка и очень быстро поняла, что пока нужно держать свои мысли и желания при себе, — музыка подождет, пока она закончит Оксфорд.

В первый семестр Ровена, студентка Крайстчерч, одного из колледжей Оксфорда, вступила в «Оксфорд юнион», самое престижное студенческое общество университета, с намерением стать его президентом.

Три четверти студентов состояли его членами. У «Юнион» были собственные здания в центре городка, он владел дешевым пивным баром и коктейль-баром, всегда битком набитыми молодежью. На «Юнион» смотрели как на питомник британской политической элиты. Премьер-министры, члены кабинета от Гладстона до Майкла Хезелтайна являлись в свое время его членами