«самое интересное» перевешивало.

— Не маленькая она… — проворчал он для порядка. — Отзвонись, как только дойдешь, ясно?!

— Есть, сэр! — Снежка четким движением вскинула ладошку к виску, крутанулась на пятке и щелкнула замком входной двери.

— К пустой голове руку не прикладывают, — вздохнул ей вслед Глеб.

Закрыв за ней дверь, он вернулся в комнату.

— Ты был на крыше, так? — допытывался Алекс.

— Так, — вздохнул Ванька.

— И что же там произошло?

— Ну чего… Мне было так хре… плохо, короче.

— А чего ты вообще на крышу поперся? Прыгать, что ли, собрался? — шутливо спросил Глеб.

В комнате повисла тишина. Брат посмотрел такими глазами, что по спине побежали мурашки. Глеб вдруг понял — Ванька, действительно, хотел спрыгнуть! Его братишка. Хотел совершить непоправимое!

От осознания того, что он мог потерять брата навсегда, стало по-настоящему страшно. Так жутко, что даже волосы на голове зашевелились.

Вдруг навалилась усталость, огромная и тяжелая. Точно подъехал самосвал и выгрузил полный кузов песка, не заметив, что случайно засыпал человека, то есть, его, Глеба. Ноги подгибались, ныла спина, а голову будто стянули раскаленным железным обручем. Глеб, шатаясь, доплелся до дивана и рухнул на него, уронив голову на руки.

— Как ты мог, Ванька? А как же мы? Ты про маму с папой подумал?

— А разве я вам нужен? — тихо и хрипло спросил Ванька. — У тебя вон Пашка есть, а у мамы с папой Ника.

— Конечно, нужен! Бли-и-ин! Как ты вообще мог до такого додуматься? — ком подступил к горлу. — Я… даже не знаю, если бы ты…

Если бы Алекс сейчас спросил его, что он чувствует, то Глеб не смог бы описать. Это был какой-то ураган эмоций. Злость на Ваньку и страх за него, чувство вины и стыда. Он был готов убить Ваньку на месте и в то же самое время пылинки с него сдувать, чтобы он никогда больше даже не задумывался о страшном. Слезы брызнули из глаз. Он вскочил и схватил брата за плечи:

— Дебила кусок! Только попробуй заикнуться об этом. Никогда больше! Слышишь?!

Ванька зашмыгал, потом отстранился. Его щеки пылали.

— А то что? Ты меня убьешь?

— Ванька! Обещай мне, что больше никогда даже думать об этом не станешь.

Тот сердито утерся кулаком и, глядя старшему брату прямо в глаза, очень серьезно сказал:

— Ладно, обещаю. Только… ты не говори ничего маме, ладно?

Глеб кивнул и вспомнил, что, кроме них с Ванькой, в комнате есть еще Алекс и Пашка. Хорошо хоть Снежка ушла и не видела его слез. Глеб исподлобья взглянул на ученого:

— Извините…

— Ну что вы, ребята, — замахал руками Алекс. — Если нужно сделаем перерыв, или вы готовы продолжить?

Ванька вздохнул и кивнул.

— Спрашивайте.

— Хорошо. Все, что ты пока рассказываешь, соответствует нашим предыдущим наблюдениям. Значит, переход происходит в момент, когда человек наиболее уязвим. Что же случилось дальше?

— Все… вдруг поменялось, что ли. Как будто… ну, не то чтобы другой мир, а… Да блин! Не знаю я как это рассказать!

— Спокойно, спокойно, — Алекс нахмурился и, после паузы, спросил: — Возможно, у тебя получится подобрать какие-то ассоциации?

— Чего? — вытаращился Ванька.

— Что-нибудь похожее можешь придумать? — объяснил Глеб.

— Похожее?.. Нет ничего похожего. В какой-то момент я как будто раздвоился. Был сразу и тут и там. А потом меня туда утянуло, а тот, другой, мое место занял. Причем он радовался так. А еще вокруг меня какие-то люди стояли и смеялись.

— Люди? — спросил Пашка. — Точно такие же, как мы?

— Не совсем, — растеряно ответил Ванька. — Ну вот как бы это… Ну… Пусть стакан.

— Что стакан? — удивился Алекс.

Ванька говорил медленно, будто с трудом подбирая слова.

— Стакан, — повторил он. — Стоит. Перед зеркалом. И там — его отражение. Понимаете?

— Честно говоря, не вполне, — отозвался Алекс. — Отражение будет в точности повторять оригинал, не так ли? А ты только что утверждал, что выворотни все-таки явно отличаются от своих… хм… прообразов.

— Ну да! — с досадой воскликнул Ванька. — Ладно, пусть не зеркало. Пусть… О! Лужа! Отражение в луже.

— И что?

— Оно же отличается!

— С чего это? — недовольно спросил Гном.

— Потому что вода двигается, дурень! — вмешался Глеб.

— Точно! — обрадовано повернулся к нему брат. — И там будет это… волны всякие, искажения, вот!

— Кажется, я начинаю понимать, — протянул Алекс. — Скажи-ка, Иван, откуда там были люди? На крыше же с тобой никого не было?

Ванька помотал головой.

— На крыше не было, а там были. Эти еще смеялись надо мной, как будто радовались, что тот козел мое место занял.

Надо же, Ива-а-ан, мысленно хмыкнул Глеб. Это тот, выворотень, был Иван, а это — Ванька!

— Ты можешь попытаться объяснить поконкретнее, чем выворотни отличаются от нас.

— Могу, — неожиданно уверенно кивнул Ванька-Иван. — Те — неправильные, они как тени.

— В каком это смысле? — вытаращился Пашка. — Ненастоящие, что ли?

— Нет. Настоящие, но… Наоборотошные. Кто здесь умный — там дурачок какой-то, кто сильный, тот слабак… Ну, и во всем так. Вот, например, ты, — Ванька ткнул пальцем в Гнома. — Ты там такой трус!

— Чего-о-о? — насупился Пашка.

Ванька пожал плечами и улыбнулся.

— Сами просили — говорить все как есть.

— Ладно, живи пока, — буркнул Гном. И, вдруг ухмыльнулся, показывая на Глеба: — А он какой там?

— Он?.. — Ванька бросил на брата непонятный взгляд и коротко ответил: — Другой.

— Не, ты уж говори, раз начал, — наседал Гном. — А то как про меня, так пожалуйста, а как про него, так сразу в кусты?

Ванька пожал плечами и еле слышно сказал:

— Он там злой.

Вот это да, растерянно подумал Глеб, а здесь я, значит, добрый? Это с Ванькой-то я добрый?! Как-то сразу припомнились все прозвища, которыми он награждал братишку чуть ли не с рождения, все тычки и затрещины, отвешенные «надоедливой мелкоте», пока мама не видит, все сказанные в сердцах: «отвали», «заткнись», «достал»…

Глеб почувствовал, как заполыхали щеки, и поскорее опустил лицо.

— Они как тени, — продолжил Ванька. — Только они не привязаны к нам как тени. Это трудно объяснить. Они все знают про нас. Когда я там был, я мог как бы переключать зрение и подглядывать за тем, что этот, другой, тут делал. И в общем вы-во-рот-ни эти, — он произнес по слогам новое слово, — они могут делать то, что хотят. Но часто они хотят делать именно то, что делаем мы. Как будто завидуют и повторяют.

— Гм. Интересно, — удивился Алекс. — С этим, пожалуй, разобрались. Теперь вот какой момент — насколько хорошо ты помнишь все происходящее с тобой в Вывороте? И каким образом ты, пребывая там,